История плавания В. Беринга на боте "Св.Гавриил" в Северный Ледовитый океан

Плавания В.И. Беринга на боте "Св. Гавриил" - основное содержание Первой Камчатской экспедиции. Поэтому, прежде чем перейти к характеристике этих плаваний, необходимо остановиться на целях, поставленных перед экспедицией, на сложившейся в то время в России исторической обстановке и на характеристике руководителя и организатора экспедиции В. И. Беринга. Витус Беринг родился 12 августа 1681 г. в датском городе Хорсенс. Родителями его были Ионас (Юнас) Свендсен и Анна Педерсдаттен Беринг. Новорожденного окрестили Витус Ионассен. В самом старом томе собрания церковных книг города Хорсенс сохранилось до наших дней свидетельство о крещении Беринга. В 1885 г. датский историк П. Лауридсен сообщил о находке в г. Хорсенс этой церковной книги, по которой удалось точно установить дату рождения Беринга. Мореплаватель носил фамилию своей матери, второй жены Свендсена, происходившей из известного в Дании рода Берингов, родоначальником которого был некий Йене Мадсен Беринг, живший в середине XVI в. в Виборге (Vibork) - область Дании, занимающая часть округов Виборг и Аальборг,- в своем имении Бьёринг, откуда и произошла фамилия Беринг. Отец Витуса Беринга Ионас Свендсен был таможенником. Он родился, как предполагают, в г. Хальмстад, в тогдашней датской провинции Халандии (ныне это - территория Швеции), был попечителем церкви в г. Хорсенс и принадлежал к наиболее уважаемым людям города. У Витуса Беринга было два родных брата Иунас (Ионас) и Йёрген, а также сестры, одна из которых была замужем за вице-адмиралом русского флота Т. Сандерсом. Род Берингов был знатным, но в XVII в. уже разорившимся. Это видно из описи имущества семьи после смерти родителей в 1719 г. В ней имеется купчая, в которой перечислено все имущество - старый обветшалый двор и дешевая домашняя обстановка. После смерти отца в 1719 г. Витус унаследовал 30 ригдаллеров, 4 марки и 6 шиллингов. Эти деньги и накопившиеся проценты по ним (всего на сумму 139 ригдаллеров, 1 марка и 14 шиллингов) Беринг позже завещал неимущим г. Хорсенс. Известно также, что он не нажил себе состояния. Его решение отправиться в далекие и опасные путешествия вызывалось ненасытной жаждой знаний, пытливостью ума, стремлением принести пользу тому делу, которому он посвятил свою жизнь. О детстве Витуса известно очень мало. По соседству с родителями Беринга жил распорядитель похорон Томас Петерсен Вендельбу, чей сын был на пять лет моложе Витуса и, вероятно, был его товарищем по играм. В то время в фиорде, где расположен г. Хорсенс, существовал маленький островок, на который мальчики плавали на самодельных лодках. Витус ходил, вероятнее всего, в школу, которую содержал будущий свекор сестры Беринга (Анна Катринс Йонасдаттер) Педер Лауритцен Дальхофф. Школа находилась в Хорсенсе на улице Смедегаде. Сын Педера Л. Дальхоффа Хорлов в 1695 г. женился на сестре Витуса. Он служил фанфаристом в датском военном флоте. Очевидно, разговоры о жизни на флоте занимали большое место в школе, а также в доме № 59, по улице Сёндергаде, где жила семья В. Беринга. В то время Дания активно участвовала в завоевании заморских территорий, датский король направлял экспедиции во все страны света. Несомненно, молодой Витус знал об экспедиции Йенса Мунка (начало XVII в.), а также об экспедициях на о. Гренландия и в Индию. Поэтому приход юного Витуса на морской корабль был совершенно естествен. Уже в детстве он был очарован морем, быстро постигал морские науки, становясь превосходным мореплавателем. Витус Беринг, так же как его двоюродный брат Свен и товарищ Сивере (будущий адмирал русского флота), плавал в Ост-Индию на голландском корабле. По словам датского историка К. Нильса, Беринг в 1703 г. окончил в Амстердаме морской кадетский корпус, который считался лучшим в мире, и получил офицерское звание. В 1703 г. в Амстердаме Витус встретился с вице-адмиралом русского флота К. И. Крюйсом (норвежцем по происхождению), который обратил внимание на ряд качеств молодого человека, очень ценных для морской службы. При содействии Крюйса Беринг был зачислен в состав русского военно-морского флота. Следует отметить, что внук Витуса Беринга - Христиан Беринг - тоже был офицером русского флота и в 1794 г. на судне "Слава России" под командованием Г. Сарычева прошел по пути, которым в 1728 г. проходил его дед. Службу в русском флоте В. Беринг начал 22-летним унтер-лейтенантом в 1703 г., участвовал в Азовском походе Петра I, в победных сражениях на Балтике, был на хорошем счету за отличное знание морского дела, исполнительность и честность. Петр I лично знал Беринга, не раз в течение долгой войны со Швецией Беринг выполнял его специальные поручения (например, провел из Копенгагена в Кронштадт корабль "Перл", а из Белого моря в Ревель, вокруг Скандинавии, корабль "Селафаил", построенный на Архангельской верфи). Петр I включил Беринга в число командиров, которым предстояло вести первые корабли под русским флагом вокруг Европы из портов Азовского моря на Балтику, а затем утвердил его командиром крупнейшего тогда в русском флоте боевого судна - 90-пушечного линейного корабля "Лесное". Этому опытному и способному моряку Петр I и поручил возглавить Первую Камчатскую экспедицию (1725-1730 гг.). Имя Беринга должно стоять в первом ряду выдающихся мореплавателей первой половины XVIII в. Деятельность Беринга получила высокую оценку со стороны высшего командования военно-морского флота России; его высоко ценят знаменитые русские и зарубежные мореплаватели и ученые. Документы о плавании капитан-командора В. Беринга свидетельствуют, что он был выдающимся мореплавателем. В. Беринга знали и ценили известные адмиралы, которые командовали русским флотом,- сподвижники Петра I: вице-адмиралы К И Крюйс и Т. Сандерс, контр-адмиралы И. А. Сенявин, Я В. Брюс. В 1730 г. В. Берингу было досрочно присвоено звание капитан-командор. Но не службой на кораблях русского военно-морского флота и не боевыми заслугами знаменит Витус Ионассен Беринг. Славу ему принесли Камчатские экспедиции. Из 38 лет, которые Беринг прожил в России, 16 лет он возглавлял Первую и Вторую Камчатские экспедиции, во время которых, командуя ботом "Св. Гавриил" и пакетботом "Св. Петр", плавал к берегам Америки и сделал великие географические открытия. В. Н. Берх, который проанализировал по подлинным документам плавание В. Беринга во время Первой Камчатской экспедиции, дает следующую оценку Витусу Йонассену Берингу: "Ежели целой мир признал Колумба искусным и знаменитейшим мореплавателем; ежели Великобритания превознесла на верх славы великого Кука, то и Россия обязана не меньшею признательностию первому своему мореплавателю Берингу. Достойный муж сей прослужа в Российском флоте тридцать восемь лет со славою и честию, достоин по всей справедливости отличнаго уважения и особеннаго внимания. Беринг, подобно Колумбу, открыл россиянам новую и соседственную часть света, которая доставила богатый и неисчерпаемый источник промышленности". В. В. Бахтин, который работал с вахтенным журналом экспедиции Беринга, подтверждает высокую оценку Беринга со стороны Верха [Бахтин, "1890, с. 98]. Выдающийся русский мореплаватель XVIII в. В. И. Беринг был одним из образованнейших моряков своего времени. Он хорошо знал мореходную астрономию, навигацию, картографию и другие морские науки. Он умело руководил офицерами - участниками Камчатских экспедиций, имена которых навечно вошли в историю нашей страны и отечественного флота, в историю географических открытий. По окончании плавания комиссия Адмиралтейств-коллегий проверила правильность астрономических наблюдений, которые были выполнены В. Берингом и его штурманами, и дала высокую оценку штурманской подготовке В. Беринга и всего командного состава пакетбота "Св. Петр".

Известный английский мореплаватель Дж. Кук через 50 лет после Беринга, в 1778 г., проходя по тому же самому пути вдоль берегов Берингова моря, проверил точность картографирования берегов северо-восточной Азии, выполненного В. Берингом, и 4 сентября 1778 г. сделал следующую запись в своем дневнике: "Отдавая должное памяти Беринга, я должен сказать, что он очень хорошо обозначил этот берег, а широты и долготы его мысов определил с такой точностью, которую трудно было ожидать, учитывая те способы определений, которыми он пользовался". Убедившись, что северо-западное побережье Азии положено Берингом на карту совершенно правильно, Кук 5 сентября 1778 г. записал об этом следующее: "Удостоверившись в точности открытий, совершенных упомянутым джентльменом Берингом, я повернул на Восток" [Кук, 1971, с. 378]. Ф. П. Литке, который спустя 100 лет, в 1828 г., плавал вдоль берегов, положенных на карту Берингом, проверил точность его навигационных, астрономических и других определений береговых пунктов и дал им высокую оценку: "Беринг не имел средств производить описи с тою точностию, какая требуется ныне; но черта берега просто по пути его обведенная, большее имела бы сходство с настоящим его положением, нежели все подробности какия мы на картах находили". В. М. Головнин восхищался тем, что Беринг давал названия открываемым землям не в честь знатных особ, а простого народа. "Если бы нынешнему мореплавателю удалось сделать такия открытия, какия сделали Беринг и Чириков, то не токмо все мысы, острова и заливы Американские получили бы фамилии князей и графов, но даже и по голым каменьям разсадил бы он всех министров и всю знать; и комплименты свои обнародовал бы всему свету. Ванкувер тысяче островов, мысов и проч., кои он видел, раздал имена всех знатных в Англии и знакомых своих... Беринг же, напротив того, открыв прекраснейшую гавань, назвал ее по имени своих судов: Петра и Павла; весьма важный мыс в Америке назвал мысом Св. Илии... купу довольно больших островов, кои ныне непременно получили бы имя какого-нибудь славного полководца или министра, назвал он Шумагина островами потому, что похоронил на них умершаго у него матроза его имени". Знаменательно, что и в наши дни успешно работавшая совместная советско-американская экспедиция "Беринг" была названа по имени начальника Камчатских экспедиций.

В исторической литературе сложилось ложное представление о Беринге, его роли в организации и проведении Камчатских экспедиций, о нем как командире кораблей "Св. Гавриил" и "Св. Петр". Это связано с тем, что к итогам Первой и Второй Камчатских экспедиций в русской литературе относились по-разному, а Беринг был руководителем обеих экспедиций. Положительные результаты плаваний кораблей "Св. Гавриил" и "Св. Петр" до настоящего времени до конца не изучены, а Беринг опять же был командиром этих кораблей. Большой знаток истории Камчатских экспедиций академик К. М. Бэр еще в XIX в. поднимал вопрос о несправедливой оценке, которую давали Берингу некоторые исследователи. "Всех более участия,- пишет К. М. Бэр,- возбуждает к себе Беринг, медленно подвигавшийся по Сибири до Охотска, чтобы иметь возможность управлять всеми отдельными экспедициями. Нельзя не удивляться его мужеству и терпению, вспомнив, что он должен был преодолевать невероятные трудности, строить в одно время в разных местах новые суда, высылать огромные транспорты провианта и корабельных потребностей через пустынныя дикие страны... большая часть его сотрудников, как видно из позднейших донесений, обвиняла его в жестокости, с какою он упорствовал в продолжении Северной экспедиции... Справедливое потомство спрашивает только: Беринг был ли виноват в огромности и трудности предприятия?".

В XVII и в первой половине XVIII в. географические открытия России на востоке Азиатского материка и омывающих его морей по своему значению и влиянию на судьбы мировой истории, на ход ее отнюдь не уступают географическим открытиям Западной Европы. Во время великих географических открытий XV-XVI вв. были открыты Америка в 1493 г., Австралия в начале XVII в., плавание Магеллана положило начало открытию мировой океанической системы. Однако названные выше открытия не были завершены, а явились лишь началом изучения мировой системы суши и водных пространств, в котором великие русские географические открытия, в том числе и открытия, сделанные В. Берингом, занимают важнейшее место. Великие русские географические открытия XVIII в. были сделаны во время Первой (1725-1730 гг.) и Второй (1733-1743 гг.) Камчатских экспедиций под руководством В. Беринга. Эти экспедиции способствовали дальнейшему развитию Русского централизованного государства. Реорганизованная русская армия, впервые в Европе созданная на основе воинской повинности, стала одной из сильнейших в мире,. В России был построен мощный военно-морской флот, офицеры его оказались в состоянии решить задачи, возложенные на Камчатские экспедиции.

Необходимо отметить, что до плавания экспедиций Беринга никто в Тихом океане выше параллели 43° с. ш. не поднимался; пределы, которых достигали иностранные мореплаватели, показаны на карте "Морские плавания и экспедиции от IX до XVIII века". Мореплаватели и картографы античного мира, средневековья и эпохи Возрождения в Европе не располагали какими-либо достоверными сведениями о той части мира, где Азия почти сошлась с Америкой, а также о северо-западном побережье Америки. В 1720 г. "первый географ французского короля" Гильом Делиль констатировал, что о северной части Тихого океана со стороны Америки решительно ничего определенного не известно, начиная от м. Мендосино (Mendocino) - 40° с. ш.- или по крайней мере от м. Бланке (Blanco) - 43° с. ш. Многочисленные попытки иностранцев в XVI-XVII вв. пройти на восток дальше Карского моря не дали сколько-нибудь значительных результатов. Так, например, датский король Христиан IV в начале XVII в. решил осуществить поиски Северо-Восточного прохода. Для этого из Дании в Китай через Северный Ледовитый океан было отправлено судно под командованием опытного морехода Йенса Мунка. Однако отважная попытка закончилась трагедией, о которой еще и сегодня свидетельствуют записи вахтенного журнала судна, которым командовал Иенс Мунк.

Судно было раздавлено льдами и погибло, а вахтенный журнал сохранился и уже более 300 лет хранится в Королевской библиотеке в Копенгагене. Известный датский писатель Торкилд Хансен написал по вахтенному журналу судна волнующую книгу: "Через Северный полюс в Китай". Автор ее описывает плавание отважных датских мореходов в Северном Ледовитом океане и гибель их судна. События и факты в описании плавания Иенса Мунка подкреплены обширным картографическим материалом.

Расширению и накоплению сведений о восточной оконечности Сибири и прилегающей части Северной Америки мир обязан русской географической науке. К моменту организации Камчатских экспедиций русскими людьми в течение XVII - первой четверти XVIII в. была уже открыта Сибирь, дан ряд конкретных описаний природы и жителей этой страны. От Урала до Лены протянулась цепь русских крепостей и поселений пашенных крестьян. Русскими мореходами и землепроходцами были пройдены отдельные участки Северного морского пути, русские люди вышли к Тихому океану и открыли там о. Сахалин, Шантарские острова, часть Курильских, нашли морской путь на Камчатку. Впервые, благодаря русским работам, появились карты Сибири и побережья дальневосточных морей.

Сведения об этих обширных районах черпались зарубежной наукой из русских источников. Русская география обладала также более точными данными, чем зарубежная, и о противолежащей Чукотскому полуострову Аляске. Границы Российской империи в 1725 г., т. е. к началу Первой Камчатской экспедиции показаны на карте "Российская империя к 1725 г.". Первая и Вторая Камчатские экспедиции, объединенные единством цели, по заслугам заняли одно из первых мест в истории географических знаний. Это было прежде всего колоссальное научное мероприятие, намного превосходившее все ранее известное, осуществленное в такой короткий срок, на таком огромном пространстве и с такими несовершенными техническими средствами, какими располагал исследователь в первой половине XVIII в.

Вместе с тем это было и важнейшее государственное мероприятие, целью которого являлось определение северных и восточных границ страны, поиски морских путей в Японию и Америку, создание правильной географической карты и навигационное изучение Северного морского пути. Успешному осуществлению Камчатских экспедиций способствовало широкое распространение в России в XVI-XVII вв. географических знаний и подготовка кадров географов, в особенности геодезистов и моряков. Русские географы того времени знали сочинения западных географов и картографов, на русский язык были переведены изложения сочинений о плавании Колумба, Магеллана и других, приобретались географические глобусы, атласы и карты.

Особенно сильной стороной русской географии допетровского времени была ее практическая направленность. Камчатским экспедициям предшествовали походы русских мореходов вдоль северных берегов Европы и Азии на восток и через северную часть Тихого океана к Анадырю, Камчатке, Сахалину и Курильским островам, к устью Амура. Результаты открытий, сделанных русскими землепроходцами, показаны на карте "Русские открытия и первые описи берегов Севера Тихого океана". Военные моряки с успехом продолжили славные дела мореходов.

Плавание геодезистов Ф. Ф. Лужина и И. М. Евреинова вдоль Курильской гряды, плавание В. И. Беринга и А. И. Чирикова, а вслед за ними плавание подштурмана И. Федорова и геодезиста М. Гвоздева к проливу между Азией и Америкой, походы через Охотское море в Японию, через Тихий океан из Камчатки в Америку - вот летопись героических дел, совершенных военными моряками в первой половине XVIII в.

Первая Камчатская экспедиция была призвана завершить и научно обосновать открытия землепроходцев и военных моряков. Среди участников Камчатских экспедиций, плававших вместе с В. Берингом к берегам Америки, были А. И. Чириков, П. А. Чаплин, С. Ф. Хитров, Д. Л. Овцын, И. Ф. Елагин, X. Юшин и многие другие. Все эти люди, настоящие моряки, самоотверженно выполнили свой долг; их имена и труды навечно вошли в историю нашей страны и отечественного флота, в историю географических и этнографических открытий.

Камчатские экспедиции способствовали укреплению положения России на Тихом океане. Они содействовали развитию экономических и торговых сношений с тихоокеанскими странами. Работами Камчатских экспедиций (1725-1743 гг.) было доказано наличие пролива между Азией и Америкой, положено на карту все северо-восточное побережье Азии от Камчатки до Берингова пролива, открыт морской путь из Камчатки в Японию, завершено открытие всех Курильских островов, открыты Командорские и Алеутские острова, северо-западное побережье Америки с прилегающими островами.

Работы Камчатских экспедиций привели к более детальному, чем ранее, описанию Курильских островов и побережья северной Японии, исследованию Камчатки, обширным и разносторонним естественноисторическим и историко-географическим исследованиям внутренних районов Сибири и к систематическому описанию и картографированию побережий Северного Ледовитого океана на огромном протяжении от Карского моря до Чукотского полуострова, а также Тихого океана и Берингова моря от м. Лопатка до м. Дежнева. Были значительно уточнены бывшие до того весьма смутными и отрывочными сведения о взаимном расположении частей Северо-Востока Азии и Северо-Запада Америки и расстоянии между ними.

Отмечая роль военно-морского флота в деле открытия и освоения новых земель, "Правда" писала: "Русский флот имеет славные традиции. Наш народ всегда любил морское дело. Русские моряки обогатили науку крупными открытиями, исследованиями, изобретениями. Им принадлежит честь открытия Тихоокеанского побережья Азии и Северной Америки, исследование самых различных частей Тихого океана".

Первая Камчатская экспедиция 1725-1730 гг. занимает в истории науки особое место. Она была первой в истории России крупной морской научной экспедицией, предпринятой по решению правительства. В организации и проведении экспедиции большая роль и заслуга принадлежит военно-морскому флоту. Исходным пунктом Первой Камчатской экспедиции послужил именной указ Петра I об организации "Первой Камчатской экспедиции" под командованием Витуса Беринга. 23 декабря 1724 г. последовал указ о назначении экспедиции, а 6 января 1725 г., за 3 недели до своей смерти, Петр I собственноручно написал инструкцию Берингу, состоящую из трех пунктов. В начале января 1725 г. Петр I вручил главнокомандующему военно-морским флотом генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину эту инструкцию.

Вот она: "1725 года февраля 5. Инструкция, высочайше данная флота капитану Берингу. Об открытии соединения Азии с Америкой. 1. Надлежит на Камчатке или в другом тамож месте зделать один или два бота с палубами. 2. На оных ботах плыть возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля - часть Америки. 3. И для того искать, где оная сошлась с Америкой и чтоб доехать до какого города европейских владений или ежели увидят какой корабль европейской, проведать от него как оной кюст называют и взять на письме и самим побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды".

Из текста инструкции можно понять, что, по представлениям Петра I, материки соединяются недалеко от Камчатки. Он считал, что уже земля, "которая идет на норд" от Камчатки, есть часть Америки. По мнению царя, экспедиция должна была следовать вдоль берегов Азии и соединяющейся с нею Америки до ближайших европейских владений в Америке или до встречи с каким-либо европейским кораблем, который мог бы дать информацию о достигнутых экспедицией странах. К. М. Бэр утверждает, что Петр I верил в соединение Азиатского и Американского материков. В качестве доказательства он приводит инструкции царя Берингу (1725 г.), а также Евреинову и Лужину (1719 г.).

Участники экспедиции не сомневались, что в инструкции Петра I было выражено мнение о соединении материков. В записке от 13 августа 1728 г. А. Чирикова, поданной начальнику экспедиции В. Берингу во время плавания (когда решался вопрос о продолжении экспедиции), говорится о берегах, вдоль которых они плыли к северу: "Земля та, о которой мнение было, что сходится с Америкою". Представление об отсутствии прохода между Америкой и Азией сложилось у Петра I, вероятно, в связи с недостоверностью сведений, имевшихся в его распоряжении.

Что касается составленных в России карт, на которых северо-восточная Азия омывается морем (РИСУНОК КАМЧАТКА), то составители их могли опираться лишь на старые русские чертежи и расспросные сведения, уже не связанные с какими-либо доказанными фактами, поскольку поход С. И. Дежнева в правительственных органах в то время известен не был. Сведения о великом географическом открытии Дежнева в течение длительного времени были похоронены в сибирских архивах. Ученые России и Западной Европы не имели ясного представления о том, соединяется ли Азия с Америкой или между ними есть пролив.

Не следует забывать, что Петр I располагал "Чертежей всех Сибирских градов и земель" С. У. Ремезова, обобщавшим огромный географический материал, накопленный в русских чертежах и описаниях путешествий к началу XVIII в. На этом чертеже на Северо-Востоке Азии протянут в море "непроходимый нос", уходящий за рамку чертежа, что означало возможность соединения здесь с другой землей. Вместе с тем опыт многочисленных неудачных плаваний английских и датских кораблей, искавших Северо-Восточный проход, а также кораблей, посылаемых с этой целью самим Петром I, мог вызвать предположение о существовании связи между Азией и Америкой. При составлении инструкции Петр I, вероятно, использовал виденную им карту И. М. Евреинова, которого он вспомнил в декабре 1724 г., незадолго до подписания указа об экспедиции. Требование царя найти Евреинова оказалось невыполнимым, так как последнего уже не было в живых. Карта Евреинова срезана у параллели 63° с. т., т. е. на большом расстоянии от северо-восточной оконечности Азиатского материка (м. Дежнёва). Но недалеко от Камчатки берег Азиатского материка круто загибается в сторону Америки. Окончание его не показано. Возможно, об этой земле, сначала "идущей на норд", а потом загибающейся к Америке, Петр I говорил, что это Америка, "понеже оной конца не знают".

В историко-географической литературе толкование смысла инструкции Петра I и выяснение истинных задач экспедиции оказались делом нелегким и спорным. Часть исследователей утверждают, что Первая Камчатская экспедиция являлась чисто географическим предприятием и ставила своей задачей разрешение только одной научной проблемы - вопроса о соединении Азии с Америкой.

Однако некоторые крупные специалисты, признавая географические цели Первой Камчатской экспедиции, считают ее задачи гораздо более широкими по сравнению с тем единственным мотивом, который открыто высказан в официальном документе. Они считают, что ее задачами были установление торговых связей в Северной Америке и решение сложного комплекса экономических и политических задач, включающего усиление обороны восточных границ государства. В. И. Греков придерживается другого мнения. Он считает, что "экспедиции не поручалось разрешение географической проблемы о соединении или не соединении материков. Она должна была разрешить вопросы, имеющие государственное значение: разведать путь в Америку, примыкающую к Азии, и выяснить, кто является ближайшим соседом России на этом материке"

М. И. Белов писал, что, выйдя к пределам Азиатского материка, русские хотели знать, во-первых, далеко ли от этих мест лежит Америка; во-вторых, есть ли морской проход из моря "Студеного", из Северного Ледовитого океана, в "море Теплое", т. е. в Тихий океан; в-третьих, возможно ли наладить морские торговые связи с богатыми тихоокеанскими странами, и прежде всего с Китаем; в-четвертых, можно ли пройти по морю на новые острова, сведения о которых были получены от местных жителей Чукотки и Камчатки, и уже оттуда продолжить географические открытия "новых землиц".

Все эти вопросы рассматривались в комплексе, с точки зрения экономики и политики государства. План экспедиции был таков: через Сибирь сухопутьем и по рекам в Охотск, отсюда морем на Камчатку и далее плавание на судах в поисках пролива. 24 января 1725 г. участники экспедиции вышли из Петербурга. Чтобы известить об экспедиции сибирского губернатора и обязать его оказывать помощь, 30 января 1725 г. в Сибирь был отправлен указ императрицы, в котором содержались некоторые неясные пункты. По этой причине по просьбе Беринга в начале февраля того же 1725 г. был послан второй указ, в котором перечислялись все виды помощи, необходимые экспедиции. В января 1727 г. экспедиция достигла Охотска. Еще до прибытия Беринга в Охотск здесь для экспедиции было построено в 1725 г. судно, которое спустили на воду в июне 1727 г. и назвали "Фортуна".

На этом судне участники экспедиции вместе со всем снаряжением 4 сентября 1727 г. перебрались из Охотска в Большерецк, расположенный в устье р. Большая на западном берегу Камчатки. Морской путь из Охотска на Камчатку был открыт экспедицией К. Соколова и Н. Трески в 1717 г., а морской путь из Охотского моря в Тихий океан еще не был открыт.

Поэтому плыть вокруг Камчатки через Первый Курильский пролив, который не был изучен, было опасно. Пересечь полуостров по рекам Большая, ее притоку Быстрая и по р. Камчатка также не удалось: Шпанберг, отправленный с имуществом на 30 судах, был застигнут морозом. По этим причинам пришлось уже зимой с большими трудностями доставлять на собаках материалы и провиант из Большерецка в Нижнекамчатский острог. За то, что Беринг совершил все эти перевозки не морским путем, а по суше, его необоснованно критикуют многие исследователи. Однако эта критика несправедлива.

В Нижнекамчатском остроге под руководством Беринга 4 апреля 1728 г. был заложен бот, который в июне того же года был спущен на воду и назван "Святой Архангел Гавриил". На этом судне Беринг и его спутники в 1728 г. совершили плавание через пролив, названный впоследствии именем начальника экспедиции. В 1729 г. Беринг совершил второе плавание на этом же судне и, не возвращаясь на Камчатку, в том же году прибыл в Охотск. Возвращение Беринга в столицу заняло восемь месяцев. В 1730 г. экспедиция возвратилась в Петербург.

Анализ плаваний Беринга на боте "Св. Гавриил" невозможен без изучения и использования документов о плавании этого судна. В 1730 г. после окончания Первой Камчатской экспедиции Берингом были представлены отчетные материалы: вахтенный (шкаечный) журнал бота "Св. Гавриил", Итоговая карта Первой Камчатской экспедиции, отчет о результатах деятельности экспедиции, "Каталог городам и знатным местам сибирским, положенным на карту...", "Табель, показующая растояния русскими верстами до городов и знатных мест...". Кроме перечисленных документов, никаких других цельных источников, по которым можно судить о результатах плаваний бота "Св. Гавриил" во время Первой Камчатской экспедиции, не существует. На судне не было представителя Академии наук, который смог бы описать эти плавания, никто из членов экипажа корабля не вел никаких личных дневников. Первоочередное значение для освещения плаваний Беринга во время Первой Камчатской экспедиции имеет вахтенный журнал бота "Св. Гавриил". На русские корабли XVIII-XIX вв., отправляющиеся в морские экспедиции, специальные экспедиционные журналы не выдавались - их заменяли вахтенные. Вахтенные журналы экспедиционных кораблей до начала XIX в. хранились как секретные документы и были недоступны даже ученым Академии наук. Именно поэтому многие открытия русских людей не стали достоянием мировой науки. Иностранные мореплаватели, плавая значительно позднее русских, давали уже открытым землям свои названия и, таким образом, увековечивали их. В середине XIX в. обстановка изменилась и извлечения из вахтенных журналов даже стали публиковать в печати.

Однако это длилось недолго, и к концу XIX в. о вахтенных журналах как источниках научных знаний снова забыли. До сего времени не использованы для анализа плаваний русских морских экспедиций не только вахтенные журналы кораблей Беринга, но и многие другие журналы. В одном только ЦГАВМФ хранится более 100000 вахтенных журналов кораблей русского флота, из которых лишь два полностью использованы исследователями. Как и другие вахтенные журналы, журнал бота "Св. Гавриил" в XVIII в. был засекречен. Академик Г. Ф. Миллер, первый историограф плавания Беринга, не был знаком с этим документом, когда в 1753-1758 гг. по поручению Петербургской академии наук составлял описание плаваний Первой Камчатской экспедиции. Известны воспроизведения ряда страниц журнала в XIX в., использование со значительными искажениями отдельных отрывков В. Н. Верхом , Ф. П. Литке , В. В. Бахтиным .

Но в целом основной документ - вахтенный журнал бота "Св. Гавриил" - оставался малоизученным, что, несомненно, послужило одной из главных причин неполного, а в ряде случаев неверного описания плаваний, множества ошибок в анализе конкретных географических открытий 1728-1729 гг. С 1890 г. до настоящего времени о вахтенном журнале экспедиции Беринга никаких публикаций не встречается. В историко-географической литературе сложилось мнение, что вахтенный журнал бота "Св. Гавриил" потерян. Некоторые исследователи даже высказывали сомнение, велся ли вообще вахтенный журнал во время плаваний Беринга в 1728-1729 гг. Подлинный вахтенный журнал бота "Св. Гавриил" был обнаружен в 1973 г. в Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота СССР в Ленинграде автором публикуемой работы. Вахтенный журнал в период плавания бота "Св. Гавриил" в 1728-1729 гг. заполнялся систематически, записи в нем делались ежечасно. Этот журнал добросовестно вели штурманы бота "Св. Гавриил" лейтенант А. Чириков и мичман П. Чаплин. Некоторые исследователи высказывают мысль, что Беринг недооценивал тот факт, что его экспедиция была научной. Однако вахтенный журнал бота "Св. Гавриил" это мнение опровергает. Правила ведения вахтенных журналов требовали выполнять астрономические обсервации раз в сутки, записывая вычисленные широты и долготы с точностью до минуты. Беринг и его штурманы понимали, что их судно экспедиционное. Астрономические определения на корабле производились два, а иногда (когда позволяла метеообстановка) и три раза в сутки. Значения широт и долгот записывались в вахтенный журнал с точностью до сотой доли минуты. Пеленги (направления) на береговые ориентиры брали не в румбах (как это было принято в XVIII в.), а в градусах и записывали их показания с точностью до одной минуты. В XVIII в. время взятия пеленгов указывалось в часах, А. Чириков и П. Чаплин время пеленгования записывали в журнал с точностью до минуты. Все наблюдения тщательно фиксировались в вахтенном журнале. За время плавания к Берингову проливу (1728 г.) и затем вдоль побережий Камчатки (1729 г.) командир корабля и его штурманы описывали побережье, ежесуточно совершая географические открытия. Опись производилась систематически, тщательно и добросовестно. В отдельные дни моряки пеленговали до 8 ориентиров. Записи пеленгов на виденные береговые объекты в вахтенном журнале настолько обстоятельны, что позволяют с достаточной точностью восстановить, какие географические открытия были сделаны. Большинство из этих открытий оставались неизвестными, так же как и записи о плавании "Св. Гавриила" через пролив между Азией и Америкой.

Географические открытия и исследования всегда сопровождаются картографированием, поэтому карта - один из основных источников истории открытий. В материалах, касающихся Первой Камчатской экспедиции, упоминаются три карты, представленные Берингом. О первой из них мы узнаем из протокола Конференции Академии наук от 17 января 1727 г., в котором говорится о рассмотрении Ж. Н. Делилем "карты о России капитана Беринга". Вторая карта, составленная В. Берингом и П. Чаплиным с изображением пути от Тобольска до Охотска, была послана из Охотска в июне 1727 г. Третья (итоговая) карта экспедиции была приложена к отчету Беринга. О четвертой карте нам стало известно только в 1971 г. Подлинная карта В. Беринга и П. Чаплина по итогам экспедиции обнаружена А. И. Алексеевым в 1969 г. в Центральном государственном архиве древних актов, позднее она была опубликована А. В. Ефимовым.

На этой карте приведены итоги Первой Камчатской экспедиции. Карта В. Беринга и П. Чаплина 1729 г. дала ценнейшие сведения о северо-восточной оконечности Сибири и легла в основу картографических работ, начиная с атласа И. К. Кириллова, и оказала огромное влияние на мировую картографию. Итоговая карта Первой Камчатской экспедиции стала известна исследователям в скором времени после окончания экспедиции. Этот документ доказывает, что во время Первой Камчатской экспедиции впервые было совершенно правильно положено на карту побережье северо-восточной Азии от устья р. Охота до м. Кекурный (п-ов Чукотский). Достаточно сравнить карту И. Гомана 1725 г. (см. рис. 1), отражающую достижения географической науки к началу Первой Камчатской экспедиции, с картой В. Беринга и П. Чаплина 1729 г. (рис. 3), чтобы убедиться, что Северо-Восток Азии впервые был исследован и нанесен на карту Берингом и его помощниками. Итоговая карта Первой Камчатской экспедиции получила широкое распространение в России и за рубежом и была использована при составлении карт Ж. Н. Делилем (1731, 1733, 1750, 1752 гг.), И. К. Кирилловым (1733-1734 гг.), Ж. Дюгальдом (1735 г.), Ж. Б. Д"Анвилем (1737, 1753 гг.), И. Газиусом (1743г.), авторами Академического атласа (1745 г.), А. И. Чириковьш (1746 г.), Г. Ф. Миллером (1754-1758 гг.) [Кушнарев, 1976, с. 130-137]. На использовании Итоговой карты и вахтенного журнала основаны первые исторические карты плавания "Св. Гав-риила", составленные А. И. Нагаевым и В. Н. Верхом . Береговая линия северо-восточной части Азиатского материка на Итоговой карте Первой Камчатской экспедиции и на современных картах во многом сходна. На карте показаны открытия, сделанные Берингом во время плавания 1728 г.: п-ова Озерной, Ильпинский, Олюторский, мысы Низкий, Камчатский, Опукинский и др. Хорошо показан Анадырский залив с его входными мысами Наварин и Чукотский. В этом заливе командир корабля и его штурман правильно нанесли залив Креста, мыс Фаддея, бухту Гавриила, мыс Отвесный, бухту Преображения и др. Довольно точно на карте нанесены и очертания азиатских берегов к северу от Анадырского залива: мысы Чукотский, Кыгынин, Чаплина, бух. Ткачен и др.

На Итоговой карте показано, что Чукотский полуостров (его крайняя восточная точка - м. Дежнева) ни с какой землей не соединяется; в Беринговом проливе нанесены о-ва Диомида, правильно показан о. Св. Лаврентия. Огромные архипелаги, которые мы видим на Академических картах, на этой карте отсутствуют; правильно нанесены три северных Курильских острова, юго-восточное и юго-западное побережье Камчатки.

Важным источником материалов об итоге плаваний является Генеральная карта Морской академии 1746 г., которая стала хорошо известна только в последние десятилетия. На карте Морской академии северо-восточное побережье Азии от устья р. Охота до м. Кекурный положено по Итоговой карте Первой Камчатской экспедиции и в целом довольно правильно подытожены достижения Первой и Второй Камчатских экспедиций. Отчет Беринга Адмиралтейств-коллегий содержит очень краткое и схематичное описание работ экспедиции и, несомненно, является второстепенным источником, так же как и приложение к нему - "Каталог" и "Табель".

Существует ошибочное мнение, что Берингом, кроме отчета, в апреле 1730 г. была представлена в Адмиралтейств-коллегию еще и "Краткая реляция о Сибирской экспедиции...". Это недоразумение возникло потому, что подлинный отчет Беринга не имел названия и в копии отчета, снятого с подлинника, была сделана приписка: "Краткая реляция о Сибирской экспедиции...". Около ста лет со времени окончания экспедиции отчет Беринга полностью не публиковался. За это время отдельные авторы опубликовали в печати ряд извлечений как из подлинного отчета, так и из копии, давая указанному документу свои названия: краткий отчет, донесение, краткая реляция и т. п.

В. Беринг вместе с отчетом о результатах экспедиции представил в Адмиралтейств-коллегию еще и "Каталог городам и знатным местам Сибирским, положенным на карту, чрез которыя тракт имели, в какой ширине и длине оныя, а длина счисляется от Тоболска". Кроме этих основных документов, имеются еще извлечения из вахтенного журнала бота "Св. Гавриил", письменные предложения Шпанберга и Чирикова и резолюция Беринга на эти предложения о дальнейшем плавании 13 августа 1728 г.

Эти источники содержат в себе частичные сведения о Первой Камчатской экспедиции и не воспроизводят полной и объективной картины плаваний Беринга в 1728-1729 гг. Анализ их будет дан при описании плавания Беринга в 1728 г.

Необходимо учитывать, что ряд документов о плаваниях "Св. Гавриила" в 1728-1729 гг. не отражает истинного положения вещей. Это касается таких документов, как "Отчет о Камчатской экспедиции, составленный в Адмиралтейств-коллегий, 5 октября 1738 г." и некоторых других. Такие документы требуют критического подхода, сопоставления с реальными фактами, другими документами и т. п.

Обзор документов и источников о плаваниях Беринга во время Первой Камчатской экспедиции показывает, что этим вопросом интересовались многие, но изучением и анализом основных документов - вахтенного журнала и карт - никто из исследователей основательно не занимался. Одна из причин разного подхода к оценке Первой и Второй Камчатских экспедиций состоит в том, что о плаваниях Беринга во время этих экспедиций известно гораздо меньше, чем об экспедициях в целом. О плавании В. Беринга в 1728 г. мы знаем лишь по сохранившимся немногочисленным источникам, которые не дают возможности полностью оценить его результаты.

Отсутствие в распоряжении исследователей документов о плавании привело к тому, что оценка Камчатских экспедиций давалась не по результатам деятельности экспедиционных судов, а по источникам, раскрывающим подготовку к плаваниям. Плавания Беринга занимали во всей экспедиции небольшой промежуток времени. Первая Камчатская экспедиция длилась 5 лет, а само плавание на боте "Св. Гавриил" - три месяца. Остальное время заняли подготовительные мероприятия: переход из Петербурга на Камчатку, заготовка провианта и строительных материалов, строительство кораблей, возвращение обратно. Вторая Камчатская экспедиция длилась 10 лет, а само плавание пакетбота "Св. Петр" - шесть месяцев. Четыре года участники экспедиции добирались от Петербурга до Охотска через сибирские бездорожные таежные дебри; еще четыре года ушло на строительство экспедиционных кораблей, годных для плавания по океану; остальное время - плавание и возвращение в Петербург. Вполне понятно, что за 4 года и девять месяцев было собрано гораздо больше источников, чем за 3 месяца; так же как за 9,5 лет набралось документов значительно больше, чем за полгода.

Более чем за 250 лет накоплен значительный фонд фундаментальных исследований, обзоров, научных статей, публикаций о различных аспектах работы Первой и Второй Камчатских экспедиций и о великих русских географических открытиях в первой половине XVIII в. Источники для истории Камчатских экспедиций довольно многочисленны. Они наиболее полно охарактеризованы А. И. Андреевым в "Обзоре материалов Первой и Второй Камчатских экспедиций" и в очерке "Труды и материалы академического от-ряда Второй Камчатской экспедиции". Среди архивных источников значительное место занимают материалы текущего делопроизводства учреждений, связанных с подготовкой, организацией и проведением Камчатских экспедиций, в том числе переписка Беринга и других должностных лиц экспедиции с Верховным Тайным Советом, Сенатом, Адмиралтейств-коллегией, Академией наук, Сибирским приказом, местными сибирскими канцеляриями.

Чрезвычайно разнообразен характер документов: указы, должностные инструкции и другие официальные документы, рапорты и доношения, экстракты, отписки, ведомости, картографические материалы и т. п. Незначительная часть этих документов опубликована и использована учеными, но многие из них продолжают храниться в государственных архивах, главным образом в ЦГВИА, ЦГАДА, ААН. Часть документов хранится в ЦГАВМФ. Многие документы Камчатских экспедиций оставались в Тобольске, и судьба их до сего времени неизвестна. В Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота документы о Камчатских экспедициях отложились преимущественно в архивных фондах Адмиралтейств-коллегий, В. Беринга, Н. Ф. Головина, Гидрографии, Воинской морской комиссии, Канцелярии Апраксина и Чернышева, Центрального картографического производства. В фонде Адмиралтейств-коллегий хранятся материалы центрального военно-морского учреждения России 20-50-х гг. XVIII в.- Адмиралтейств-коллегий, касающиеся экспедиций первой и отчасти второй половины XVIII в. В фонде В. Беринга и Адмиралтейств-коллегий сосредоточены прежде всего материалы обеих экспедиций Беринга. Часть документов хранится в фонде Н. Ф. Головина, который в годы Второй Камчатской экспедиции возглавлял Адмиралтейств-коллегию и находился в оживленной переписке со многими участниками этой экспедиции. В фондах ЦГАВМФ хранятся "Протоколы указам и инструкциям Сената и Адмиралтейств-коллегий кап. ком. Берингу..." (ф. 216, он. 1, д. 87, л. 1-286); "Журналы, отправленные капитаном Берингом с 12 февраля 1728 г. по 20 марта 1730 г." (ф. 216, оп. 1, д. 110, л. 1-211); "Протоколы рапортам, поданным кап. ком. Берингом в Адмиралтейств-коллегию за 1725-1727 гг." (ф. 216, оп. 1, д. 88); "Инструкция Сената кап. ком. Берингу... 1738" (ф. 216, он. 1, д. 27); "Опись бумагам, делам и картам за 1732-1745 гг..." (ф. 216, оп. 1, д. 105); "Журнал исходящих документов" (ф. 216, оп. 1, д. 112); "Инвентарная опись дел капитан-командора Беринга" (ф. 216, оп. 1, д. 118) и много других дел. Фонд Военно-ученого архива Центрального государственного военно-исторического архива (ЦГВИА) содержит главным образом картографические материалы о Камчатских экспедициях.

Много документов о подготовке к плаваниям Беринга, Чирикова и других участников Камчатских экспедиций хранится в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) в фондах Сената, Госархива, Миллера ("портфели Миллера") и др. В этих фондах имеются "Дела о Камчатских экспедициях Беринга (1725-1741 гг.)" (ф. 130, оп. 1, д. 34); "Об экспедициях Беринга (1725-1741 гг.)" (ф. 199, оп. 1, д. 3180); "Дела об участниках Второй Камчатской экспедиции Беринга..." (ф. 7, оп. 1, д. 9466) и др. В Архиве Академии наук в фондах 3 и 21 хранятся дела, касающиеся Второй Камчатской экспедиции и ее участников; в фон-де 3 хранятся рукописи, написанные Г. В. Стеллером. Часть материалов Камчатских экспедиций хранится в других архивах: АВПР (фонд "Сибирских дел") и др. В работе использованы материалы, хранящиеся в центральных архивах страны: ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 1, 4, 14, 15, 20, 29, 34, 54, 87, 88, 110; ф. 913, оп. 1, д. 1,2, 4, 5; " ЦГВИА, ф. ВУА, д. 20227, 20265, 20289, 23431, 23466, 23469, 23470, 23471. ЦГАДА, ф. 130, оп. 1, д. 34, 36, 151, 192, 435; ф. "Сибирские дела", д. 1.

Многие архивные документы проливают свет на взаимоотношения Беринга с сибирскими властями, а также на непорядочные действия отдельных участников экспедиции, склонных к доносам, склочничеству и т. д. Настойчиво требуя содействия от местных начальников, экспедиция становилась в очень трудные отношения с местными властями. Прежде всего появились нарекания на Беринга за вмешательство в не подлежащие якобы его ведению дела. Переписка по этому вопросу доходила до Сената. Число доносов с мест в адрес Беринга росло с каждым днем его пребывания в Якутске и Охотске. Следует назвать хотя бы часть дел по этому вопросу, хранящихся в ЦГАВМФ: "Об обвинении Скорняковым-Писаревым капитан-командора Беринга, капитана Шпанберга и Чирико-ва... 1737-1745 гг.", ф. 216, оп. 1, д. 29, л. 1-332; "О донесениях Скорнякова-Писарева на Беринга, Шпанберга и Чирикова... 1733-1753 гг.", ф. 216, оп. 1, д. 34, л. 1-269; "О пререканиях между Скорняковым-Писаревым и капитаном Шпанбергом... 1734- 1737 гг.", ф. 216, оп. 1, д. 20, л. 1-595; "О рассмотрении жалоб и доносов на капитана Шпанберга и Чирикова... 1733-1737 гг.", ф. 216, оп. 1, д. 14, л. 1 - 132; "О производстве расследования жалоб лейтенанта Плаутина на кап. командора Беринга... 1735-1740 гг.", ф. 216, оп. 1, д. 15, л. 1 - 158; "Документы по следственной Камчатской комиссии... 1740-1743 гг.", ф. 216, оп. 1, д. 54, л. 1-127.

Материалы о бесконечных доносах на Беринга и других руководителей экспедиции со стороны сибирских властей и отдельных участников экспедиции имеются и в других делах ф. 216 (д. 58, 61, 62, 68, 69, 74 и др.). Каждое из этих дел по объему не меньше, чем перечисленные. Эти доносы, как правило, не имеют никаких оснований, и большинство из них нельзя принимать во внимание, указанные материалы создают ложную и весьма неприглядную картину хода Камчатских экспедиций; они сыграли отрицательную роль при оценке Камчатских экспедиций и их руководителей: Беринга, Чирикова и др.

Многочисленные архивные источники в целом достаточно подробно и разносторонне раскрывают организационный и подготовительный периоды экспедиции. Число исторических источников, непосредственно касающихся плаваний на боте "Св. Гавриил" и пакетботе "Св. Петр", т. е. главного и конечного результата всей многолетней работы, весьма ограничено.

Диспропорция в составе и использовании опубликованных и архивных источников наложила глубокий отпечаток на аналитическую работу исследователей, большая часть которых давала научную оценку экспедициям по второстепенным источникам. По этой же причине в научную литературу проникло особенно много существенных ошибок, противоречивых мнений, тенденциозных оценок при описании плаваний экспедиций и анализе достоверности тех или иных русских географических открытий. При изучении плаваний Беринга необходимо учитывать, что оценка результатов Первой и Второй Камчатских экспедиций со стороны часто сменявшихся правительственных кабинетов была необъективна. Императрица Елизавета Петровна выступила против иностранцев, управлявших Россией при императрице Анне Иоанновне. Правительство Елизаветы Петровны было враждебно иностранцам, служившим на флоте, государственной службе или в Академии наук. Поскольку Беринг был иностранец, реакция против иностранцев распространилась и на него. Академик К. М. Бэр утверждает, что основная причина чрезмерной критики недостатков Беринга состоит в том, что он был иностранец, в этом же он обвиняет и А. П. Соколова. В XVIII в. для опубликования результатов Камчатских экспедиций делалось очень мало. Императорский декрет от 23 сентября 1743 г. положил конец любым мероприятиям, связанным с научно-исследовательской деятельностью Камчатских экспедиций. В период правления Елизаветы ничего не предпринималось для публикации результатов обширных и дорогостоящих исследований, проведенных под руководством Беринга, или для упрочения репутации исследователей. Отчеты Беринга и его сотрудников, составившие гору рукописей, были похоронены в архивах мелких сибирских административных центров или в архивах Адмиралтейства. Лишь время от времени просачивались скудные и обычно неправильные известия, становившиеся достоянием широкой общественности.

Многие руководители Камчатских экспедиций умерли вскоре после ее окончания. В. И. Беринг умер еще до окончания экспедиции; А. И. Чирикова заставили ждать в Сибири четыре года, а затем он вернулся в столицу, чтобы предстать с отчетом, но через два года скончался. Наряду со сменой правительств за время работы Камчатских экспедиций менялся и состав Адмиралтейств-коллегий, и среди ее членов с октября 1739 г. оказались лица, считавшие, что затраченные огромные средства не оправдываются той скромной пользой, которую принесла экспедиция до сих пор, что она работает очень медленно и т. д. Эти настроения существовали и в первые годы экспедиции, но только через пять лет они получили свое выражение в суждениях центрального государственного учреждения страны, в Кабинете.

К 1742 г. взгляды в правительственных кругах на значение Камчатских экспедиций совершенно изменились. А. И. Остерман был в ссылке, а Н. Ф. Головин, оставшийся во главе Адмиралтейств-коллегий, потерял прежнее влияние. Некоторые из врагов, приобретенные руководством экспедиции в Сибири и на Камчатке, были реабилитированы, возвращены из ссылки в Петербург и заняли высокие посты. Они, конечно, старались выставить экспедицию в черном цвете. В этом отношении характерна подробная записка, поданная в Сенат Г. Фиком, который свыше 10 лет находился в Якутии в ссылке. В ней он указывает на вред, приносимый экспедицией, на которую расходуется много средств и которая налагает непосильное бремя на местное население. Появился также "Краткий экстракт о Камчатской экспедиции" без даты и указания фамилии автора, приписываемый Г. Г. Скорнякову-Писареву, в котором с большими искажениями подводятся итоги деятельности Первой и Второй Камчатских экспедиций и говорится о "разорении от Беринга с товарищи самаго лутчаго Сибирского края".

В ЦГАВМФ хранится несколько дел, начатых в результате доносов В. Казанцева, который все дела Второй Камчатской экспедиции преподносит в черном цвете. К их числу относится дело "О разборе пунктов бывшего капитан-поручика Казанцева об убыточности для государства экспедиции Беринга... 1736- 1747 гг."

Сенат начал с конца 1742 г. настойчиво требовать от Адмиралтейств-коллегий сведений о деятельности экспедиций. Собранные данные показали, что результаты работ Камчатских экспедиций были весьма значительны. Несмотря на это, Сенат в докладе, представленном в сентябре 1743 г. императрице Елизавете Петровне, стал на сторону недоброжелателей экспедиций. К докладу был приложен упомянутый "Краткий экстракт". Оценка результатов Камчатских экспедиций правительственными органами во времена Елизаветы Петровны была слишком близорука. История Камчатских экспедиций долгое время не привлекала к себе должного внимания. При изучении Камчатских экспедиций Беринга важный материал содержат работы русских, советских и зарубежных историков и географов, в той или иной мере касающиеся проблемы плаваний Беринга во время этих экспедиций. В описании плаваний кораблей Беринга наблюдается та же картина, о которой как о типической пишет А. Г. Тартаковский. "Очень часто при проведении исследования стираются грани между точно установленным и еще окончательно не выясненным или выясненным лишь в самых общих чертах и нуждающимся в дальнейшем обосновании. Знанию же, имеющему при данном состоянии науки предположительный характер, придается не свойственное ему значение неопровержимых истин. ...пробелы в фактических данных восполняются цепью его собственных умозаключений... малодостоверные и непроверенные сведения сосуществуют иногда на равных началах с истинным знанием. Иными словами, речь идет о логически несостоятельной подмене доказанного недоказанным. Именно с отсутствием должного уровня доказательности связан и потребительский подход к источнику...а в конечном счете, и нерешенность многих дискуссионных вопросов исторической науки".

После окончания Первой Камчатской экспедиции Беринг представил в Адмиралтейств-коллегию документы о результатах работы экспедиции. Однако изучение основных документов (вахтенного журнала бота "Св. Гавриил" и Итоговой карты Первой Камчатской экспедиции) по неизвестным причинам сделано не было.

В результате предварительного знакомства с документами о плавании Беринга был сделан вывод, что экспедиция Беринга доказала наличие Северо-Восточного прохода. На основании этого заключения было опубликовано краткое печатное сообщение о Первой Камчатской экспедиции в "Санкт-Петербургских ведомостях" от 16 марта 1730 г. В нем с достаточной определенностью говорилось, что Беринг дошел до 67° 19" с. ш. "и тогда он изобрел, что тамо подлинно северо-восточный проезд имеется, таким образом, что из Лены, ежели бы в северной стране лед не препятствовал, водяным путем, до Камчатки и тако далее до Япона, Хины и Ост-Индии доехать возможно б было, а к тому же он и от тамошних жителей известился, что пред 50 или 60 летами некое судно из Лены к Камчатке прибыло".

Сообщение Беринга надо считать первым в мире опубликованным в печати документом, утверждающим существование пролива между Северо-Востоком Азии и Северо-Западом Америки в результате фактического его прохода, осуществленного квалифицированными моряками, применявшими современные им научные методы наблюдения. В нем же передано и убеждение Беринга о возможности морского пути из Ледовитого океана в Тихий, базирующееся на бытовавших в Сибири известиях о походе 1648 г. Дежнева и Попова.

Сообщение об экспедиции Беринга было опубликовано в том же году и в копенгагенской газете "Nye Tidender". Судя по содержанию этого сообщения в передаче П. Лауридсена, оно было сокращенным изложением заметки из "Санкт-Петербургских ведомостей". Эти газетные сведения стали достоянием образованного общества Европы. Публикация в газете не могла появиться без ведома правительственных органов.

Следовательно, мнение о том, что Беринг представил достаточные доказательства о наличии пролива между Азией и Америкой, было вначале распространено и в официальных кругах.

Кроме того, первоначальная положительная оценка результатов Первой Камчатской экспедиции со стороны официальных кругов усматривается и в том, что Адмиралтейств-коллегия и Сенат наградили Беринга и его помощников. Возвратившись из Первой Камчатской экспедиции в августе 1730 г., В. И. Беринг был по высочайшему повелению вне очереди произведен в капитан-командоры. Его помощники также получили повышения. М. П. Шпанберг получил звание капитана третьего ранга, А. И. Чириков - капитан-лейтенанта. Все они получили не очередное звание, а "за отличие". Кроме звания, Беринг "во уважение великой трудности и дальности экспедиции" по чину капитан-командора получил по представлению Адмиралтейств-коллегий двойное денежное вознаграждение, т. е. 1000 руб.

Положительную оценку деятельности Беринга как начальника Первой Камчатской экспедиции следует видеть и в том, что в 1732 г. он был назначен начальником гораздо большей Второй Камчатской экспедиции. После указанного сообщения в газетах об открытии Берингова пролива о Первой Камчатской экспедиции в официальных кругах забыли. Экспедиционные материалы были погребены в архиве Адмиралтейства, где и оставались долгие годы практически недоступными для исследователей. В Западной Европе в течение 17 лет не появлялось никакой информации о Беринге, за исключением публикации в 1735 г. в Париже карты, составленной Берингом и Чаплиным в 1729 г. Снова вопрос о результатах экспедиции 1725-1730 гг. был поднят в 1738 г. в связи с подготовкой ко Второй Камчатской экспедиции. Повторная оценка результатам Первой Камчатской экспедиции выражена в ряде источников, в том числе и в документе, который называется так: "Отчет о Камчатской экспедиции, составленный в Адмиралтейств-коллегий, 5 октября 1738 г.". В отчете говорится, что Беринг во время Первой Камчатской экспедиции не выполнил возложенных на него задач, т. е. не доказал наличие пролива между Азией и Америкой.

Составители отчета 1738 г. считают, что нельзя доверять документам, представленным Берингом. Причина этого, по их мнению, состоит в том, что экспедиция дошла только до 67° с. ш., а побережье от 67° с. ш. "он (Беринг.- /!. С.) положил по прежним картам и по ведомостям, и такс о несоединении заподлинно утвердитца сумнительно и ненадежно...". У сотрудников Адмиралтейств-коллегий, видимо, возникло сомнение, что "по прежним картам и по ведомостям" положено не только побережье к северу от 67° с. ш., но и южнее, от м. Дежнева до м. Чукотский.

Второе обвинение, которое было предъявлено Берингу, состояло в том, что он не изучил возможности плавания в Северном Ледовитом океане от м. Дежнева до устьев Оби, Лены: "...к тому ж о пути подле земли морем от Оби реки до Лены и даляя будто частию подле того берега и невозможно, а о некоторых де местах и ничего неизвестно, и о том по тому ж утвердитца невозможно, ибо никаких достоверных не токмо карт, но и ведомостей нет". Г. Ф. Миллер указывает, что Адмиралтейств-коллегия изменила свое мнение и поставила под сомнение существование Северо-Восточного прохода в 1736-1738 гг. Это соответствует времени составления отчета 1738 г. Оба обвинения в адрес Беринга необоснованны, на этом мы остановимся при описании плавания бота "Св. Гавриил" в 1728 г. Оценка работы Первой Камчатской экспедиции в отчете 1738 г. была необъективной. Первая Камчатская экспедиция совершила великие географические открытия. Однако в отчете 1738 г. о результатах Первой Камчатской экспедиции указано всего на два географических открытия, сделанных участниками этой экспедиции: открытие 6 августа 1728 г. "малого залива" (бух. Преображения), а 16 августа 1728 г.- "острова" (один из о-вов Диомида).

Следует заметить, что Беринг в отчете, представленном в Адмиралтейств-коллегию 10 февраля 1730 г., слишком скромно перечисляет свои открытия, совершенные во время экспедиции. В отчете Беринга перечислены те же географические открытия, о которых трактует отчет 1738 г. Но Беринг представил в Адмиралтейств-коллегию в качестве доказательства своих открытий не только отчет, но и вахтенный журнал бота "Св. Гавриил" вместе с Итоговой картой 1729 г. По этим документам можно было составить более глубокое представление о результатах деятельности экспедиции. Однако чиновники Адмиралтейств-коллегий, которые составляли доклад правительству о результатах Первой Камчатской экспедиции (отчет 1738 г.), не стали утруждать себя анализом вахтенного журнала бота "Св. Гавриил" и Итоговой карты Первой Камчатской экспедиции. Они почти дословно переписали отчет Беринга от 10 февраля 1730 г. и на этом свою работу по сбору материалов о результатах экспедиции закончили. Адмиралтейств-коллегия, которая располагала картой и журналом Первой Камчатской экспедиции, анализа этих документов не сделала, и основные положительные результаты экспедиции 1725-1730 гг. не были опубликованы. Поэтому не должно вызывать удивления, что историки плаваний бота "Св. Гавриил" (которые не имели в своем распоряжении даже полного текста отчета Беринга от 10 февраля 1730 г.) были далеки от истинного значения результатов Первой Камчатской экспедиции. Литература XVIII в., посвященная описанию плаваний бота "Св. Гавриил" и пакетбота "Св. Петр", имеет весьма незначительную ценность, так как основные документы о плаваниях экспедиционных русских судов, как было отмечено выше, были в то время засекречены и недоступны исследователям. После первых сообщений о плаваниях Беринга во время Первой Камчатской экспедиции его имя стало известным не только в России, но и в Европе. Безвестный ранее пастор из рода Берингов, тоже Витус, издал в 1749 г. родословную своей семьи. Интерес к итогам Камчатских экспедиций был очень большой, о чем свидетельствует, например, переписка иностранных ученых с Петербургской академией наук. Но, несмотря на это, открытия Камчатских экспедиций долго оставались закрытыми, и за границу попадали лишь случайные

Особенности набора

Российская фирма «Мастер Корабел» разработала данную модель, которая выделяется высоким качеством и подробной проработкой самой модели и деталей, нанесением лазером линии обработки кромки шпангоутов. Особая конструкция корпуса, компенсирующая деформацию материалов, лазерный раскрой каждой доски обшивки и деталей, двойная обшивка, фототравленные детали из латуни, выкройки и ткань для изготовления парусов. Даже начинающему моделисту под силу будет собрать данную модель, благодаря пошаговой, подробной фотоинструкции, чертежам и рекомендациям по сборке модели.

Свёрла, необходимые при постройки данной модели - диаметром 0,9 мм, 1,5 мм, 2,5 мм, 4,0 мм (инструменты в набор не входят)

Историческая справка

Особое место в истории Камчатки, знаменитой российскими кораблями, занимает бот «Святой архангел Гавриил» - первое морское судно, построенное в 1728 г. из местного леса. Бот «Св. Гавриил» служил на Тихом океане 27 лет, до 1755 г. С ним связаны многие открытия и славные исторические события: плавание первого европейского судна за северный полярный круг в Чукотском море в 1728 г., открытие Аляски в 1732 г., участие в обследовании юго-западного побережья Охотского моря, Шантарских островов в 1730 г., участие в подавлении восстания ительменов и основании нового Нижне-камчатского острога, первое посещение русскими Японии в 1739 г., исследование Авачинской губы и основание в 1740 г. одного из старейших городов на русском Дальнем Востоке - Петропавловска-Камчатского. На "Св. Гаврииле" плавали такие известные русские мореплаватели, как В. Й. Беринг, А. И. Чириков, М. П. Шпанберг, П. А. Чаплин и другие. 23 декабря 1724 г. Петр I подписал указ Адмиралтейств-коллегии об организации Первой Камчатской экспедиции. Идея экспедиции возникла у Петра I в последние месяцы жизни как часть грандиозных географических исследований. Петр I замыслил установить непосредственные морские отношения с Индией, для чего собирался послать экспедицию для исследования морского пути из Архангельска в Тихий океан. Но для этого необходимо было выяснить вопрос: существует ли пролив, разделяющий Азию и Америку. Документы Первой (1725-1730 гг.) и Второй (1733-1743 гг.) Камчатских экспедиций, а также походов А. Ф. Шестакова и Д. И. Павлуцкого (1727-1746 гг.) позволяют проследить основные этапы деятельности "Св. Гавриила" с момента его закладки до окончания Второй камчатской экспедиции. К сожалению, дальнейшую его судьбу по доступным нам документам проследить не удается.

Стендовая модель Бот Св. Гавриил от компании Мастер-Корабел – очень интересный деревянный корабль для самостоятельной сборки. Модель парусника выполнена в масштабе 1:72 от прототипа – легендарного бота 1-й Камчатской экспедиции Витуса Беринга. Корпус судна имеет двойную обшивку и особую конструкцию, которая компенсирует деформацию материалов. Каждая доска обшивки и все деревянные детали выполнены лазерным раскроем, что гарантирует точность и упрощает сборку. На шпангоуты нанесена лазерная малка. Размеры 300х150х350 мм.

История прототипа

Бот «Св. Гавриил», несмотря на скоромные даже для XVIII века размеры, является одним из самых знаменитых российских кораблей. Указ о его строительстве и об организации 1-ой Камчатской экспедиции подписал Петр I, однако сам корабль был построен в 1728 году уже после смерти императора. Парусник, имевший всего 18,3 метра в длину по килю и 6,1 метра в ширину по мидель-шпангоуту, верой и правдой служил России 30 лет. За это время ни разу не доставил морякам никаких неожиданностей во время морских походов. Командовал ботом Витус Беринг, который был одним из самых блестящих морских офицеров Империи и до «Св. Гавриила» - командиром крупнейшего на тот момент в русском флоте боевого судна, 90-пушечного линкора Лесное. Построил бот и первую российскую судоверфь на Тихом океане «ботового и шлюпочного дела ученик Федор сын Козлова». Бот строился в строгом соответствии с чертежом, разработанным Петербургским Адмиралтейством по образам лучших военных кораблей.

Архитектура бота соответствовала регламентам того времени для судов подобного класса: три отсека - кубрик для команды, трюм для грузов, офицерские каюты и крюйт-камера.

В ходе 1-й Камчатской экспедиции команда «Св. Гавриила» совершила 155 территориальных и 18 океанографических открытий, нанесла на карту 66 географических объектов. Тем самым «Св. Гавриил» вписал свое имя не только в историю географических открытий, но и внес значительный вклад в развитие российской государственности и политики. Во время 2-й Камчатской экспедиции команда «Св. Гавриила» открыла Аляску, освоила гигантскую территорию на крайнем востоке Азии и прилегающее к ней морское пространство, наладила торговые маршруты в Японию.

Сборка корабля относится ко второму уровню сложности и требует применения специальных инструментов для судомоделизма.

Для работы понадобятся:

• модельный нож со сменными лезвиями.
• три вида шкурки (среднезернистая No200-240, мелкозернистая No400-600, очень мелкозернистая No 1000-1200). Желательно приобрести или изготовить самостоятельно деревянные шкуркодержатели в виде брусков разной формы, на которые крепится шкурка.
• набор надфилей:
• плоский, круглый, квадратный;
• гвоздетычка (гвоздарь) для забивания маленьких гвоздиков
• надсекатель для изгиба рейки
• мини-дрель и сверла диаметром 0,5- 6,0 мм;
• зажимы канцелярские;
• клей ПВА для склеивания деревянных деталей, контактный клей «Момент» для приклеивания настила палубы, цианокрилатный клей – для склеивания металлических деталей.
• прозрачный полуматовый лак и черная краска.

Зимой 1725 года над Санкт-Петербургом дули промозглые, холодные ветры. Они поднимали снежные смерчи на пустырях, проносились над замерзшими топями Болот, ломились в двери и окна стоявших шпалерами домов. Редкие пешеходы, случаем или необходимостью выгнанные на улицу, старались побыстрее добежать до тепла, на ходу пряча в воротники носы и уши. Город жил тревожным ожиданием: у себя во дворце, окруженный преображенцами и семеновцами, лежал тяжелобольной царь Петр. Еще осенью, спасая в ледяной воде матросов тонущего корабля, царь простудился и захворал. Ждали смерти Петра. А он, перебирая в уме дела, которые замыслил, но не совершил, вспомнил и о том, что собирался послать экспедицию на Камчатку, дабы выяснить, существует ли пролив между Азией и Америкой. И Петр собственноручно пишет наказ:

«1) Надлежит на Камчатке или в другом тамож месте зделать один или два бота с палубами.

2) На оных ботах плыть возле земли, которая идет на норд и по чаянью (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки.

3) И для того искать, где она сошлась с Америкой».

Командовать экспедицией Петр повелел капитану флота Витусу Берингу, помощниками ему назначались Алексей Чириков и Мартын Шпанберг.

В конце января царь Петр умер...

Итак, вопрос об экспедиции был решен. В историю географической науки она вошла под названием «Первой Камчатской экспедиции» и являлась частью тех мероприятий Петра Первого, которые были направлены на укрепление положения Русского государства на Тихом океане и, кроме того, на развитие торговли с восточными странами.

Экспедиция отправилась в путь в начале февраля 1725 года - шестьдесят человек и огромный обоз, в котором везли продовольствие и необходимые для постройки кораблей материалы.

Труден и долог был путь до берегов Тихого океана. Из 663 лошадей пало 267. Не хватило продовольствия, начался голод. «Идучи путем, - писал Беринг в одном из своих донесений в сенат, - оголодала вся команда, и от такого голоду ели лошадиное мертвое мясо, сумы сыромятные и всякие сырые кожи, платье и обувь кожаные».

Лишь в июле 1727 года вся экспедиция собралась в Охотске. Еще год ушел на то, чтобы доставить грузы на Камчатку и построить корабль. 8 июля 1728 года его спустили на воду и дали имя «Гавриил». Вскоре корабль вышел в море. Сорок человек экипажа и годичный запас продовольствия нес на себе «Гавриил», двадцатиметровое судно, построенное за три месяца. 28 июля экспедиция достигла реки Анадырь, за которой открыла бухту, названную бухтой Креста. 10 августа азиатский берег круто повернул на север, а спустя несколько дней, когда «Гавриил» достиг 65° северной широты, Беринг созвал офицеров корабля на совет. Предстояло решить вопрос: следует ли плыть дальше?

Было высказано два мнения. Мартын Шпанберг советовал идти к северу еще три дня, а затем повернуть обратно. Приближается зима, говорил он, и «Гавриил» может застрять во льдах. Иного мнения придерживался Чириков. Он считал, что цели экспедиции не достигнуты, пролив не открыт и что следует плыть дальше. Окончательное решение зависело от Беринга. Поразмыслив, начальник экспедиции принял сторону Шпанберга.

16 августа, достигнув 67°8" северной широты, «Гавриил» лег на обратный курс. 1 сентября экспедиция пришла в устье реки Камчатки, где и зазимовала.

Да, «Гавриил» шесть дней шел по проливу, который ныне называется проливом Беринга. Но начальник экспедиции не знал этого. Не знал он и того, что от Америки его отделяют каких-нибудь 80 км. Окажись Беринг решительней, он бы принял предложение Чирикова, и вопрос о существовании пролива между Азией и Америкой выяснился бы в 1728 году.......

Купить набор для постройки моделя кораблся Бот Святой Гавриил в масштабе 1:72, вы можете

Гвозденник «Святой Иулиан»

Московскому посадскому Ивану Никифорову, хотя и не имевшему собственных средств для организации промысловых экспедиций за бобровым мехом на Алеутские острова, суждено было вписать очень важную страницу в летопись главных событий по покорению Великого океана: он построил на Камчатке первый промысловый бот «Святой Иулиан».

До него на промыслы выходили на шитиках, которые, как мы говорим, «шились» прутьями, китовым усом или ремнями, а Никифоров построил «гвозденник», то есть судно на гвоздях, с деревянными креплениями. Гвозденники были крупнее и надежнее, да и выходили на них в море уже не тридцать промышленников, а вдвое больше...

У Никифорова были золотые руки, но не было золотых червонцев, и потому он вынужден был сдать «Св. Иулиан» в аренду Никифору Трапезникову.

2 сентября 1758 года первый в истории Камчатки промысловый бот вышел в открытое море. Мореходом на «Св. Иулиане» был яренский посадский человек Степан Глотов.

Лисьи острова

Нижнекамчатск, 1762 год.

«В прошлом 758 году сентября 2 числа... вступили... из Нижнекамчатского устья в открытое Тихое морс в морской вояж для изыскания новых островов и народов под препровождением оного судна ево Глотова благополучно. Точно во время начатого того вояжирования в мореходном от осенних начавших погод занесло в девятые сутки к близь лежащему от называемого Командорского острова (к) Медному небольшому острову ж, где по благодати божией, пристав, зимовали и довольствовали себя, во-первых, пропитанием, заготовляя оное к будущему вояжу для поисков дальних незнаемых островов. А потом упромышленно ими бобров, маток и кошлаков 83 да песцов голубых 1263, кои все во одежды и одеяла испошиты. А понеже при мореплавании от Камчатского устья, по выкиде судна на оной Медной остров, от предписанных жестоких в море осенних волнениев бывшие два якоря оторвало и унесло в море, для чего они с прочими компанейщики со общего согласия, для спасения судна и людей, чтобы во время намеренного в море островов поиска не погибнуть безвременно, взяли с Командорского острова разбитого пакетбота бывшей Камчатской экспедиции лежащего железа полоскою и в деле, яко то в буотах и крюках, по весу 15 пуд и сковали через немалой труд два якоря, которые и ныне при том судне имеются, то что у обоих их по одной лапе во время волнениев же оторвало. И при перезимовке на Медном острову и по промысле на пропитание морских коров, нерп и сивучей, мяса сушеного наготовя, в наступившее 759 году лето августа с 1 числа вступили паки в морской вояж к поиску и окончанию намеренного пути. И с того августа 1-го числа плыли, не касаясь, ко известным морским же Алеутским островам между север и восток и в том плавании благополучными погодами продолжали времени даже сентября до 1-го числа. А в том числе, по дарованию господню и по высокому ея императорского величества счастию, благополучным путешествием прибыли на остров, лежащий в северо-восточной стороне и, усмотря судну удобное к отстою место, пристали между лежащее к полдням того острова каменье на мягкой песок без всякого о берег судну повреждения. А тот остров называется по названию тамошних народов Умнак, который у них почитается над вторым недальным островом же главным и первым». (Это были крупнейшие острова Алеутской гряды - Умнак и Уналашка).

«... На оных двух островах имеются звери: бобры морские, лисицы чёрно-бурые, бурые, седые, крестовки и красные разных доброт».

(И потому впоследствии прозвали эту группу островов Лисьими островами. Промысел был удачен –1389 бобров и 1648лисиц на сумму более 130 тысяч рублей).

«И с того отправления майя з 26-го августа по 31-е число того 762-го году обратно к Нижнекамчатскому устию, быв в пути, имели превеликие недостатки в воде и в пище, так что и последнюю с ног обувь варили и в пищу употребляли...»

А вот каков итог этого вояжа, по мнению одного только исследования: «Плавание Глотова относится к одному из самых замечательных плаваний того времени в сторону Америки. Глотов проник дальше всех других мореходов на восток, прошел вдоль всей Алеутской гряды, сделал замечательные открытия, описал открытые земли, организовал составление карт, при этом сохраняя мирные отношения с местным населением». (Зубикова З.Н. Алеутские острова. – М., 1948. – С. 24).

Бухта Бечевинская

В то время как Степан Глотов обновлял гвозденник Никифорова-Трапезникова, в Охотске иркутский купец Иван Бечевин задумал построить бот «еще пуще "Иулиана"». Но пока ладили плотники новый бот – одиннадцати саженей (23 метра) по килю, пока освещали охотские попы его и рекли «Святым Гавриилом», самого Ивана Бечевина пытал на дыбе печально известный в Сибири ревизор Крылов, вымогая припрятанные купцом деньги за тайные винокуренные дела и кабацкие сборы.

«Св. Гавриил», готовый к плаванию, ждал команды, отстаиваясь в устье реки Белоголовой. Вместо хозяйской воли пришел официальный указ: «Судно взять в казну и отправить на три года на промыслы».

Мореходом на «Св. Гавриил» был назначен Гавриил Пушкарев. Что известно о нем? Очень мало. Рядовой участник Второй Камчатской экспедиции. Неудачливый покоритель (вместе с Дмитрием Пайковым) на «Св. Владимире» Земли Штеллера в 17S8 и 1759 годах. Вот, вроде бы, и все.

А жаль. Хотелось бы знать больше, чтобы больше понять. Ведь, говоря словами З. Н. Зубковой (с.27), «судно "Гавриил" и его плавание имеют свою особую историю. Плавание "Гавриила" связанно с усилением... направления в деятельности купцов (промышленников)... ставящего себе целью покорение островов вооруженной силой».

Первыми, как мы помним, в этой «деятельности» были члены экипажа шитика Михаила Неводчикова. Помним и о том, как наказала их за это судьба.

Проследим теперь за «Св. Гавриилом».

24 августа 1760 года бот пристал к берегу одного из заливов острова Атту (Ближние Алеутские острова, открытые в свое время Неводчиковым), но там не задержался и отправился дальше. 25 сентября прибыл на Атху (Андреяновские острова). Здесь Пушкарев встретился со своими старыми знакомыми – членами экипажа бота «Св. Владимир». Дмитрий Пайков уже было собирался покинуть негостеприимный остров: накануне алеуты по неизвестным причинам убили у него двенадцать человек. Приход «Св. Гавриила» изменил планы морехода. Решено было организовать «складственную компанию». Это значило, что половина людей со «Св. Владимира» переходила на «Св. Гавриил», и наоборот. Каждое судно в дальнейшем вело независимый промысел, а добыча делилась поровну.

В 1761 году суда пошли на восток. «Св. Владимир» дошел до острова Кадьяк, где не были еще русские. «Св. Гавриил» попал сначала на Умнак, но, встретившись здесь с Глотовым, отправился дальше, пересек Исанотский пролив и пристал к матерому берегу Америки – Аляске, которую принял за большой остров. Здесь также еще не бывали русские промышленники.

Но ни на Кадьяке, ни на Аляске у промышленников ничего не вышло. Я цитирую З. Н. Зубкову: «Дружественные отношения с жителями в январе 1762 года сменились враждебными и снова по старой причине насилия над женщинами партии промышленников, во главе которых стоял сам Пушкарев. В результате восемь промышленников были убиты и столько же ранено. В виде мести промышленники убили семерых алеутских заложников (аманатов). Это был первый случай убийства заложников. В результате вооруженных столкновений "Гавриил" снялся с якоря и 26 мая 1762 года отправился в обратный рейс. Зайдя снова в Умнак, Пушкарев захватил не менее 20 алеутов, в большинстве девушек». С этим грузом и отправился «Св. Гавриил» на Камчатку, но 25 сентября потерпел крушение в одной из бухт Шипунского полуострова, которая по сей день зовется Бечевинской.

Сам Пушкарев остался жив. Бежал с Кадьяка и Дмитрий Пайков. И потому все, кто шел вслед за ними, не могли рассчитывать на хороший прием аборигенов.

Кадьяк

Не успел Глотов поставить на ремонт «Св. Иулиана», как соликамский купец Иван Лапин и лальский Василий Попов вверяют ему своего «Андреяна и Наталию».

И снова море, хотя только закончились тяжелые испытания, многомесячная болтанка, голод, цинга, физическая усталость, тоска по родной земле, от которой был оторван несколько лет... Но страсть первооткрывателя переборола, и Степан Гавриилович повел «Андреяна и Наталию». Как и в первый раз, он прошел все известные доселе острова Алеутской гряды и ушел далеко вперед. И если в первый раз он совсем немного не дошел до побережья, до Аляски, то на этот раз прошел стороной и высадился на острове Кадьяк.

Аборигены встретили русских враждебно: засыпали стрелами. Пришлось отпугнуть их ружейным огнем. Они отошли, но вскоре на «Андреяне и Наталии», вытащенном на берег, обнаружили серу и сухую траву – островитяне готовились сжечь судно. Видя, что и это им не удалось, они снова напали на промышленников – в атаку ринулось более двухсот человек, прикрываясь от пуль деревянными щитами. Нападение было отбито, но через месяц, под прикрытием еще более толстых щитов, островитяне снова попытались нанести удар.

Вообще не в правилах Глотова было устанавливать отношения с местными жителями при помощи оружия, тем более, что имел он богатейший опыт в общении с воинственными племенами Умнака и Уналашки, где заслужил любовь и уважение аборигенов.

Стал искать он такого же пути в установлении контактов и с жителями Кадьяка. К весне между ними завязалась уже бойкая торговля.

На Камчатку Глотов вернулся в 1766 году с большим количеством пушнины.

Секретная экспедиция

На самом закате своей жизни великий Михайло Ломоносов сделал все, что было в его силах, для подготовки исполинского предприятия.

За месяц до смерти (15 апреля 1765 г.) он подписал «примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к приисканию пути на восток Северным океаном». Он провел по карте земного шара линию, пересекавшую меридианы под одинаковым углом, - локсодромию. Она вела к острову Умнак. Эта кривая намечала самый прямой путь кораблям: избрав его, уже не нужно было менять курса (Марков С. Земной круг. – М., 1978. – С. 509).

И здесь, у острова Умнак, только что открытого Степаном Глотовым, должны были встретиться суда двух экспедиций: В. Я. Чичагова, которая намеревалась пройти к острову Северным морским путем из Архангельска через Берингов пролив, и экспедиция П. К. Креницына, отправлявшаяся по маршруту Охотск – Нижнекамчатск – Умнак.

Чичагову не удалось пробиться сквозь льды Студеного моря.

Но еще большие испытания выпали на долю участников экспедиции Креницына.

Поводом к ее организации, как следует из официальных документов, послужили открытия Степана Глотова и карта той промысловой экспедиции, составленная товарищами Степана Гаврииловича – казаком Пономаревым и купцом Шишкиным, поступившая в Адмиралтейств-коллегию. В столице становится ясным, что период открытия новых островов на севере Тихого океана «простыми и неучеными» людьми пора завершать и начинать новый этап освоении.

Нужно со всей категоричностью отметить, что в Адмиралтейств-коллегии ошибались, не признавая за промысловой деятельностью своих соотечественников на Востоке государственной, державной пользы. Первоосновой такой деятельности многих из них как раз и было именно это: обследование, описание и освоение незнаемых островов как новых российских владений, а не даровой наживы.

Именно эта цель, которую ставили в столице двадцать лет спустя после первых промысловых вояжей россиян, увлекала Емельяна Басова и стала причиной его личной трагедии, Андреяна Толстых, Михаила Неводчикова и даже Гавриила Пушкарёва, хотя они и были такими разными.

Но тем не менее, в Адмиралтейств-коллегии, а тем паче в правительстве, думали совсем по-другому.

«Судя по указу 4 мая 1764 г. об организации экспедиции, правительство понимало, что открытия мореходов-промышленников во многом явились следствием экспедиции Беринга, что эти открытия есть и плоды употребленного труда и положенного немалого иждивения прошедшей Камчатской экспедиции. Совершенно логично было снарядить новую экспедицию, подобную экспедиции Беринга. Поэтому указ предлагает Адмиралтейств-коллегии «отправить немедленно, по своему рассуждению, сколько надобно офицеров и штурманов, поруча над оными команду старшему, которого б знание в морской науке и прилежание к оной известно было» (Зубкова З. Н. Алеутские острова. – М., 1948. – С.36).

Да, иначе получалось, что «простые и неученые» русские мореходы спасали честь экспедиций, затраты на которые многократно превышали результаты – или полную неудачу Первой, или дубляж того, что уже сделано было в 1732 году геодезистом Михаилом Гвоздевым и подштурманом Иваном.

И совсем не Беринг и не Гвоздев построили этот мост Азия – Америка. Не они вбили в него первые, столь дорогие на пустынной окраине гвозди. Только не их личный пример мог воодушевить остальных.

Беринг был бессилен поднять русский люд своим личным примером. Такие затраты, какие понес он, были разорительны. Да и что рассуждать – достаточно сравнить итоги новой экспедиции с делами тех, кто шел на острова «за свой страх и риск». И тогда не нужно будет спорить.

Командиром Секретной экспедиции был назначен капитан Петр Кузьмич Креницын. Помощником – лейтенант Михаил Левашов.

В 1765 году они прибыли в Охотск и занялись строительством судов. Четыре морских судна поступило в распоряжение экспедиции: бригантина «Святая Екатерина», гукор «Святой Павел», галиот «Святой Павел» и бот «Святой Гавриил».

Кроме того, Креницын имел в своем распоряжении... 192 человека; на снаряжение была израсходована огромная потому времени сумма – свыше 100 тысяч рублей». (Там же, с. 37).

И что? До Камчатки целым не добралось ни одно судно.

Креницын шел на бригантине. 10 октября 1766 года флотилия покинула Охотск и через три дня суда порастерялись в Охотском море, и каждый добирался до Камчатки самостоятельно. Почти сразу же на «Св. Екатерине» открылась течь, но с этим справились и через две недели подошли к устью Большой. Здесь попали в шторм, и бригантина была выброшена на берег в 25 верстах от Большой у устья реки Утки.

«Св. Павел» Левашова выбросило на берег в 7 верстах от устья Большой. Бот «Св. Гавриил» – в самом устье.

Галиот «Св. Павел» унесло в Тихий океан, на юг, и разбило в щепы на кекурах Седьмого Курильского острова. В живых осталось 13 из 43 членов экипажа.

Из Большерецка вышли летом следующего года на гукоре «Св. Павел» и боте «Св. Гавриил». Дошли только до Нижнекамчатска: бот не годился для дальнейшего плавания. Зазимовали в Нижнекамчатске, готовя в плавание галиот «Св. Екатерина».

Креницын уже не надеялся на собственные силы и взял с собой в экспедицию «простых и неученых» первопроходцев. Среди прочих промышленников шел с ним и Степан Глотов. С Левашовым – Гавриил Пушкарев.

1 мая 1768 года Секретная экспедиция Креницына-Левашова отправилась наконец на восток. На борту «Св. Екатерины» было 72 человека. На борту «Св. Павла» – 68.

В августе суда были в Исанотском проливе и вели опись американского побережья, высаживались на Аляске.

18 сентября Креницын завел «Св. Екатерину» в одну из бухт острова Унимак, где и зимовал. Левашов встретил зиму на Уналашке.

Алеуты приняли русских людей неприязненно, настроены были воинственно - пять лет назад здесь, на Лисьих островах, погибли уже экипажи четырех русских промысловых судов (около ста семидесяти человек). Поэтому приходилось постоянно держать караулы, быть настороже, вести обследование островов и Аляски большими, хорошо вооружёнными группами, чтобы не стать жертвой алеутских и индейских воинов, постоянно высматривавших добычу В русском лагере и то и дело осыпавших моряков и промышленников тучами стрел.

Тяжело было с продовольствием.

«Недоедание скоро перешло в голодовку, – читаем у Сергея Маркова. – Началась цинга. Китовое мясо русскому человеку впрок не идет. Мореходы утверждают, что от китовины даже открывались раны. Но людям Левашова пришлось есть мясо кита, выкинутого мертвым на берег залива.

Зимовщики жили на корабле и в юрте. Однажды с моря налетел такой ветер, что кровля юрты поднялась. Ее обитатели так перемерзли, что потеряли рассудок.

Михаил Левашов, сидя в тесной каюте корабля, у светильника с китовым жиром, писал заметки.

«О жителях того острова», «Описание острова Уналашки», «О промысле российских людей на острове Уналашке разного рода лисиц» – так назывались эти научные труды, начатые русским человеком в западном полушарии. В них приводилось множество сведений о быте алеутов, об их одежде, жилищах, стремительных байдарках, об алеутских «веселостях», когда алеуты пляшут под стук бубнов, обтянутых китовой кожей.

Добавим, что многие из этих левашовских записок и по сей день не опубликованы и вряд ли были прочтены при жизни автора.

Еще большие трудности переживали члены экипажа «Св. Екатерины». И это несмотря на то, что в числе помощников у капитана был Глотов, да и другие промышленные люди, кто умел до этого ладить с местными жителями, находить сними общий дружеский язык.

Но напуганный рассказами об алеутском бунте 176 -1763 годов на Лисьих остовах (в том числе и на Унимаке), Креницын, похоже, потерял благоразумие.

В стане русских свирепствовала цинга. Люди голодали. Трудно поверить в это – ведь на солонину для экспедиции пошло целое стадо оленей матроса Сметанина – видимо, подъели все подчистую за две зимние задержки на Камчатке.

К весне 1769 года из экипажа «Св. Екатерины» осталась в живых только половина – 36 человек, из них держались на ногах лишь двенадцать. 5 мая умер Степан Гавриилович Глотов. Славному мореходу не было и сорока лет.

Креницын с оставшимися в живых были обречены на гибель – ни оснастить судно, ни столкнуть его на воду они не имели сил. И погибли бы, если б не уналашкинские алеуты. Левашов все же сдружился с одним из вождей, – в недавнем прошлом другом Степана Глотова, и попросил его разыскать на островах Креницына. И вот тут-то Гавриилу Пушкареву, неудачливому лоцману со «Св. Павла», покорителю Аляски и личному врагу многих умнакцев, дали урок высочайшей нравственности те, кого он считал недостойными своей жалости и уважения дикарями. Урок верности данному слову и крепости дружбы: на ста байдарах вышел в море алеутский отряд, пробиваясь с боями через морские владения воинственных соседей. До Креницына добрались лишь двое. Вождь передал Креницыну пакет и тотчас отправился с ответным письмом назад, невзирая на новые опасности, чтобы сообщить Левашову радостную (для экипажа «Св. Екатерины») весть.

Благодаря отважным алеутам смогли встретиться вновь в безбрежном океанском просторе два русских судна, и «Св. Екатерина» избежала трагической участи.

Но тем не менее, цена этой экспедиции была слишком высока, чтобы нашлись бескорыстные ее последователи.

А промысловая волна набегала на матерый американский берег все с новой и новой силой.