Анфилада пустых комнат. Эволюция изоляции
Эрмитаж - один из крупнейших художественных музеев мира, экспозиция которого расположена в более чем 350 залах, расположенных в нескольких зданиях.
В его состав входят Большой (или Старый Эрмитаж), Зимний дворец, Новый Эрмитаж, Малый Эрмитаж и Эрмитажный театр. И это только основные здания.
Парадные интерьеры дворцов занимают особое место в планировке Эрмитажа.
Вид на Дворцовую площадь и Зимний дворец из-под арки главного штаба
Зимний дворец
В огромном комплексе зданий Зимнего Дворца в Санкт-Петербурге, я хочу показать только одну из составляющих его архитектурного богатства.
Это анфилады и галереи залов.
Анфилада - это ряд находящихся друг за другом помещений, дверные проёмы которых расположены на одной оси. Анфиладное расположение комнат чаще всего встречается в постройках дворцового типа. Дом с анфиладой парадных залов, с гостеприимно открытыми дверями позволяет увидеть цепочку помещений, уходящих в перспективу. Во времена барокко и классицизма принцип анфиладного размещения парадных комнат или залов был главенствующим в планировке дома .
Примеров не счесть. Но в Эрмитаже, одном из главных и крупнейших музейных комплексов России, анфилады отличаются особым великолепием.
Зимний дворец со стороны Невы
Вот только несколько примеров этих парадных залов с расположенными по линеечке парадными дверями, которые придают огромный эффект всей планировке дворцов. Создается перспектива залов, как бы уходящих в беспредельные дали.
Большой Эрмитаж. Анфилада залов итальянского искусства
Большой Эрмитаж. Анфилада комнат и кабинетов
Лоджия Рафаэля. Помещение для копий фресок Рафаэля из Ватиканского дворца.
Галерея была открыта для обозрения в 1792 году. Архитектор Дж.Кваренги
Новый Эрмитаж. Верхний вестибюль и парадная лестница.
Залы Нового Эрмитажа открылись для посетителей в 1852 году. Окружающая лестницу галерея верхнего вестибюля украшена шестнадцать колоннами из финского гранита.
Новый Эрмитаж. Двадцатиколонный зал.
Двадцать колонн зала выполнены из сердобольского гранита. Потолок металлический с полихромной росписью. Пол - мозаичный, работы Петергофской фабрики.
На всех этих фотографиях присутствуют перспективы залов, расположенных в одну линию.
Или галереи и колонны в одном зале, так же уходящие в перспективу.
Подобный прием построения плана здания создает определенную иллюзию пространства.
Уходящие в перспективу анфилады, залы с колоннами и галереи кажутся значительно длиннее, чем это есть на самом деле.
Особенно интересен сам прием анфиладного построения помещений, композиционно связанных осью дверных проемов. Прием, получивший царственное начало в дворцах Петербурга, и затем подхваченный в сотнях дворянских домов по всей Российской империи. В обеих столицах, в губернских центрах, и в сотнях барских особняках по всей стране. В московских ампирных особняках тоже активно применяли анфиладу, даже состоящую всего из трех небольших комнат.
Но анфилады дворцов в Петербурге, созданные во времена барокко и классицизма - это масштабные произведения архитектуры, которые всегда будут поражать наше воображение.
Николаевский Петербург был не чета александровскому, более похожему на грандиозную стройку с царством заборов, которыми окружали сооружения. Теперь, при Николае I, эти здания были не только закончены, но и вовсю заблистали своей вечной красотой. Архитектор Карл Росси почти ничего не строил. В 1832 году рано постаревший и больной, он отпросился в отставку и до самой своей смерти в 1849 году не прикасался к карандашу. Казалось, что он рано исчерпал себя до дна, разом выплеснув всю свою гениальную энергию на улицы и площади Петербурга и, опустошенный, замер в ожидании смерти. К 1832 году он закончил не только триумфальный ансамбль Главного штаба, но и многое другое. Он создал совершенно новый, неожиданно величественный и одновременно камерный ансамбль площади Александринского театра. И с земли, и с высоты птичьего полета этот ансамбль удивляет и до сих пор гармонией самых разнообразных объемов.
Александринский театр. 1830-е годы
Одновременно глаз замечает изящные павильоны Аничкова сада, фонари, решетки – все это слагается в единую, неповторимую архитектурную мелодию, в которой каждая нота на своем месте. Такое чувство восторга перед творениями Росси испытывали люди, когда видели грандиозный, как Парфенон, Михайловский дворец и соединенные аркой здания Сената и Синода, напоминавшие десятками своих колонн архитектурный «орган». И в этот раз Росси показал себя великолепным мастером нескучной симметрии и гармонии. Он сумел выполнить сложнейшее задание Николая I – создать для двух высших учреждений империи здание, сопоставимое по размеру и убранству со стоявшим напротив Сената и Синода Адмиралтейством. Гением Росси все эти три сооружения замкнулись в единый ансамбль Сенатской площади вместе с Конногвардейским манежем, бульваром и Медным всадником посредине.
Совсем неподалеку от этого последнего шедевра Росси развернул свою работу его конкурент – Огюст Монферран. Его «полем» стала Адмиралтейская площадь. Здесь он, порой отвлекаясь на другие заказы, строил почти полвека. Сначала он возвел величественное здание с тремя фасадами – дом Лобанова-Ростовского. Одновременно Монферран взялся за рискованное дело – перестройку Исаакиевского собора. Сооружение это было как будто заколдованным. С конца 1760-х годов его никак не могли закончить сначала Ринальди, потом – Бренна. Монферрану повезло больше. Он сумел закончить собор перед самой своей смертью в 1858 году. А начал он эту работу в 1818 году, то есть возводил титаническое сооружение 40 лет!
Е. А. Плюшар. Портрет архитектора Рикара де Монферрана
Эта колонна, посвященная Александру I, стала «последней точкой» в работе нескольких поколений архитекторов, украшавших парадный центр Петербурга. Важно, что общим результатом их работы стала не просто «застройка», а уникальный ансамбль ансамблей. В самом деле: великолепные здания стоят вокруг площадей, которые, в свою очередь, сливаются с пространством Невы. «Водяная» (а зимой «ледовая») площадь, созданная самой природой между Петропавловской крепостью, стрелкой Васильевского острова и Зимним дворцом, плавно перетекает в вереницу рукотворных площадей. Дворцовая, Адмиралтейская (ныне Адмиралтейский проспект и Александровский сад), Сенатская (ныне Декабристов), а также Биржевая площади и Марсово поле образуют величественный комплекс открытых городских пространств, демонстрирующих единство творений природы и человека. Известно, что идея «анфилады» площадей вдоль Невы была уже заложена в планах архитектурной комиссии 1762 года, но ее реализовали только в николаевскую эпоху. Эти площади слиты воедино своей историей и архитектурным исполнением, при этом они не похожи друг на друга. Дворцовая площадь, стянутая упругой дугой здания Главного штаба, как бы сворачивается некой воронкой вокруг Александровской колонны. Адмиралтейская площадь, еще до того как она распалась на проспект и городской сад, являла собой грандиозный плац, на котором выстраивалась в торжественные дни вся русская гвардия. Прохладой Невы и горькой памятью братоубийства в декабре 1825 года живет соседняя с Адмиралтейской Сенатская площадь, а за творением Монферрана располагается Исаакиевская площадь – «место нешутейное», правительственное: Госсовет, Министерство государственных имуществ.
Заметки на полях
Вообще же, француз Монферран был не только выдающимся архитектором, но и замечательным инженером. Когда на установку первой колонны Исаакия 20 марта 1828 года приехала вся царская семья, то ждать ей пришлось недолго. Подъем огромной колонны занял всего 45 минут, на 5 минут дольше, чем подъем из ямы в Кремле знаменитого Царь-колокола, который отлить-то отлили, а из ямы вытащить до Монферрана не могли почти 100 лет. И уже непревзойденным инженерным подвигом архитектора стало водружение Александрийского столпа на Дворцовой площади. 30 мая 1832 года вокруг места подъема собралось десять тысяч горожан вместе с Николаем I. Все они видели, как с помощью хитроумных устройств колонна весом 650 тонн и высотой почти 50 метров была поднята и установлена за 100 минут! Настоящий мировой инженерный рекорд!
В 1839 году французу А. Кюстину, привыкшему к тесному уюту Парижа, анфилада этих площадей показалась пустырем, окруженным редкими строениями. Для русского же человека цепь этих площадей – архитектурный символ целой эпохи великой империи с ее огромными необъятными просторами. Эти площади много значили и значат для сердца каждого петербуржца. Здесь и сейчас чувствуется медленное и неотвратимое движение времени и одновременно – неуловимость каждого мгновения. В неразрывной слитности архитектуры и природы, в удивительном сочетании тонких северных красок и оттенков есть своя глубина, ясность и акварельное изящество.
Сердцем Петербурга была Адмиралтейская сторона. В это время здесь собирались, жили рядом, сидели в одних салонах и кондитерских, спорили, дружили, ссорились необыкновенно талантливые люди: А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. И. Глинка, В. А. Жуковский, И. А. Крылов, В. А. Тропинин, П. А. Вяземский, В. Ф. Одоевский и многие другие. Почти всех их поодиночке и группами можно было увидеть на Невском проспекте.
Гостиная. Кожаное кресло, Brocantique. Рядом с ним - круглый стол Cicognino, дизайн Франко Альбини для Cassina. В центре - стол Trinity, Baxter. У окна - стол Button, B&B Italia, и настольная лампа Bulb, Ingo Mauer. Диван и кресло Raffles, дизайн Вико Маджистретти для De Padova. Торшер Gräshoppa, Gubi. Люстра Nimba, Santa & Cole. мраморный каминный портал (1,8 х 2,7 м), XVII век.
«Есть три элемента успеха проекта: правильное место, хороший бюджет и мудрый заказчик, - говорит архитектор . - Хозяин этого подмосковного дома как раз такой. Он не испугался того, что я принципиально не делаю рендеров интерьера, так как считаю это занятие совершенно бессмысленным. Заказчик легко читал чертежи, разрезы и планы, хотя, по моей статистике, этой способностью обладают десять процентов людей, остальные только делают вид. И если первые представления клиента о красоте интерьера сводились к тяжелой классике, лепнине и хрусталю, то через пару месяцев он прекрасно ориентировался в современном дизайне, увлеченно обсуждал со мной радиус скругления перехода от стены к потолку и без всяких рендеров понимал, что этот прием создает эффект воздушного купола и в разы увеличивает объем комнат».
Фрагмент гостиной. Стол Guéridon, дизайн Жана Пруве, Vitra. Настольная лампа Pipistrello, дизайн Гаэ Ауленти для Martinelli Luce. Диван Myworld, дизайн Филиппа Старка для Cassina. Бра из бронзы и оникса по эскизу Ладзаро Рабони.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Дом общей площадью около двух тысяч метров расположен на лесном участке в окружении больших деревьев. Наполнить комнаты светом помогла анфиладная планировка. Распашные, как в старых усадьбах, двери в некоторых помещениях сделаны откатными. Классические принципы симметрии также решены на современный манер. Если по одной стороне камина в столовой расположена дверь, то с другой - ее ответная часть в виде облицованного зеркалом глухого проема. Такое же решение использовано в оформлении лестницы, где одно круглое отверстие - это сквозной проем в коридор, а второе - опять-таки зеркало. Мягкое освещение гостиной создают арочные окна, которые перекликаются с плавными линиями светильников и потолочных карнизов, и шторы из тонкого льна, который хозяин привез из Латвии.
Столовая. Откатная дверь справа от французского камина XIX века ведет в гостиную. Слева - зеркальный проем той же формы, что дверь. Над камином - работа Григория Майофиса. Ореховый шкаф, XIX век, Officina Antiquaria. Торшер AJ Royal, дизайн Арне Якобсена, Santa & Cole. Бра и обеденный стол из ореха сделаны по чертежам архитектора Ладзаро Рабони. Подвесные светильники Skygarden, дизайн Марселя Вандерса для Flos. Стулья Neve, дизайн Пьеро Лиссони для Porro. Напольные часы, антиквариат. Каминный портал из каррарского мрамора, конец XIX века. Купленные заказчиком шторы из тонкого латвийского льна дают мягкий рассеянный свет.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Ограждения лестницы сделаны по эскизам архитектора Ладзаро Рабони. Круги на стене, один из которых - это открытый проем в коридор, а другой - зеркало, создают интересную игру с пространством. Похожий прием использован в интерьере гостиной. Люстра, Henge. Краска для стен, Farrow & Ball.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
«Паркет во всех комнатах одинаковый, а в отделке стен и потолков использовано пятнадцать сложных оттенков серого цвета, которые глазом воспринимаются как единая оболочка-кокон, - продолжает Ладзаро Рабони. - Это позволило создать универсальный фон, способный впитывать в себя, словно губка, предметы разных времен и стилей, благодаря чему микс из современного дизайна, винтажной и антикварной мебели выглядит тактично и мягко. Холодную цветовую гамму дополнительно смягчают плавные архитектурные формы и созвучные им арочные проемы и окна».
Прекрасно оборудованная музыкальная студия на втором этаже - дань увлечениям хозяина. Стена с отделкой из акустических ореховых панелей украшена коллекцией автографов великих музыкантов. Винтажная консоль для музыкальной аппаратуры куплена в Америке. Известно, что всего таких было выпущено тысяча экземпляров, а первый приобрел Фрэнк Синатра.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Кабинет. Письменный стол и стеллажи Bourgeois oт Baxter. Кресло Lobby, дизайн Чарльза и Рэй Имc, Vitra. Торшер Do With, дизайн Карло Коломбо, Oluce. Настольная лампа, винтаж.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Пятнадцать оттенков серого цвета воспринимаются как единый фон благодаря игре светотени
По просьбе хозяина основные приватные помещения расположены на первом этаже. Комнаты переходят одна в другую по принципу анфилады и имеют боковые выходы в длинный коридор-галерею. Причем анфиладная планировка применена не только в связке гостиная-столовая-кухня. Парадные откатные двери ведут из спальни в ванную, которая оформлена как полноценная комната с люстрой и мягкой мебелью.
Спальня хозяев расположена на первом этаже. Кровать Ermes, дизайн Родольфо Дордони для Flou. Тумбочки Sama, Flou. Банкетка Track, дизайн Давида Лопеса Кинкосеса, Living Divani. Бра, Gubi. Лаконичный карниз из гипса в виде скругленного перехода от стены к потолку радиусом 55 см создает эффект воздушного купола и зрительно увеличивает объем комнаты.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Ванная комната хозяев. Потолочный светильник Zeppelin, дизайн Марселя Вандерса для Flos. Черный столик Cicognino, дизайн Франко Альбини для Cassina. Кресла, винтаж, галерея Officina Antiquaria. Раздвижные двери покрашены лаковой эмалью с эффектом патины.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Масштаб гостиной задает огромный, в человеческий рост, камин из красного мрамора. «Роскошный каминный портал конца XVII века нашли в Италии, - говорит архитектор. - Но так как размер - 1,8 на 2,7 метра, казался прямо-таки вызывающим и требовал запаса дров с „пол-Сибири“, то я решил уменьшить его пропорции и размер топки. Для этого встроил в камин внутренний портал из черного мрамора и соединил всю композицию напольной плитой, выполненной из цельного камня».
Антикварные камины добавили современному дому истории и уютаФрагмент кабинета. Винтажный каминный портал из латуни архитектор дополнил плинтусом и напольной панелью из того же металла. На стене - работа Григория Майофиса. Краска для стен, Farrow & Ball.
Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Многие детали интерьера - обеденный стол из ореха, все бра, ограждения лестницы, фурнитура дверей и даже карнизы для штор - выполнены по чертежам архитектора. «Это та самая причина, по которой я считаю бессмысленным делать 3D-картинки интерьеров на первом этапе проекта, - замечает Ладзаро. - Если хочешь сделать хорошо, невозможно все предугадать наперед. Работы по этому дому велись четыре года, в течение которых, как я уже говорил, заказчик изменил свои представления об идеальном доме. Он проделал огромный путь от традиционной классики до классики современного дизайна, и что-то мне подсказывает, что он на верном пути...»
Фрагмент спальни хозяев. Кресло и секретер, винтаж.Фото: ДЖОРДЖО ПОССЕНТИ (GIORGIO POSSENTI)
Анфиладой называют ряд примыкающих друг к другу помещений, дверные проемы которых находятся на одной оси. С точки зрения дизайна – это один из самых лучших архитектурных приемов.
Немного истории
Располагать комнаты подобным образом начали в эпоху классицизма. Причем анфиладный принцип встречался не только внутри помещений, но и в перспективе проектировки улиц целых городов.
Сегодня лучшие образцы сквозной планировки представлены во дворцах. Так, например, в Зимнем дворце все помещения спроектированы по такому принципу.
По задумкам архитекторов, находясь за пределами здания, нельзя было понять внутренней планировки помещения.
Виды анфилад
Боковая
Ось расположения дверных проемов смещена от центра комнаты ближе к окнам. Бывает, что двери расположены очень близко к торцевой стене. А если комнаты большие, до внешней стены остается еще метра два. Обычно подобный прием использовали для создания необычной игры света в помещении.
Центральная
Проемы располагаются ровно посередине и делят комнаты пополам. Для реализации такой планировки помещения должны размещаться на центральной оси и быть либо одинаковыми по размерам, либо пропорциональными.
Двойная
Все проемы дублируются парными, находящимися на внутренней оси комнат. Используется, когда одни комнаты более длинные, чем другие.
Если одна из комнат оказалась неподходящей глубины для организации анфилады, ее можно привести к нужным пропорциям при помощи алькова или эркера.
Чем удобны анфилады?
Оценить удобство анфилад в истинном масштабе можно только при изучении старых дворцов или усадеб. Хотя на практике организовать ее можно в любом доме, где существует непрерывающаяся линия окон. Привлекательна такая планировка и с эстетической точки зрения, и с практической.
Когда разрабатывается планировка дома или квартиры, стоит обсудить с дизайнером возможность организации анфилад для:
- Ускорения перемещений внутри дома. В сложных архитектурных формах часто появляются узкие темные коридоры, переходы, вестибюли, холлы. Анфилады позволяют от них отказаться и сократить время перемещения из одной комнаты в другую.
- Увеличения уровня естественного освещения. Справа или слева в комнате всегда будут находиться окна, жильцы не будут испытывать нехватки солнечного света.
- Визуального увеличения площади. При анфиладном принципе планировки расширяются возможности использования комнат. С анфиладой можно совместно учитывать объем нескольких помещений одновременно, ведь из любой точки вы видите не 1–2 окна, а сразу 4–6. Если же комнаты полностью изолированы друг от друга, площади воспринимаются тоже обособленно.
Где можно реализовать анфиладную планировку?
В исторических домах проблем с организацией анфилады никогда не возникает, иногда она там уже есть. В современных же домах и квартирах осложняет ситуацию большое количество несущих стен (не говоря уже о кривой линии фасада). Сегодня возможность спланировать помещения по анфиладному принципу становится показателем качественного строительства.
Чтобы скрыть недостатки строительных материалов или архитектурные погрешности, проектировщики линейно усложняют планы зданий. Ведь на практике прямоугольную квартиру построить куда сложнее, чем странное помещение ломаной формы со множеством несущих стен.
В целом же анфиладу можно создать в любой квартире, где есть хотя бы три комнаты. Череда проемов, соединяющих гостиную или салон, спальню и детскую, смотрится достаточно эффектно. Площадь квартиры при этом значения не имеет. Достаточно лишь ориентироваться на ее геометрию для выбора оптимального варианта анфилады:
- при полностью несущей стене (как, например, в доме П-44) подойдет боковая;
- при наличии пилона у окна – центральная.
На самом деле реализовать такой принцип можно и в крохотной двушке при условии правильной формы помещений.
Что касается частных домов, то чем проще их геометрия, тем больше возможностей для создания анфилад. Использовать ли такое решение на каждом этаже, каждый решает по ситуации. Например, если все парадные комнаты расположены на первом уровне, то анфилада там может быть сквозная. При этом на втором можно ограничиться короткими анфиладами с делением на жилые блоки: детский, родительский и т. д. Полная зеркальность помещений здесь не является обязательным принципом.
Как сгладить возможные неудобства?
Необязательно проводить анфиладу через все имеющиеся комнаты, если это кажется не вполне удобным. Оптимальным вариантом станет анфилада для личных комнат. В этом случае объединить достаточно помещения в следующем порядке: кабинет, спальня, гардеробная, ванная.
Отсутствия изолированности комнат многие опасаются, но совершенно напрасно. Особенно это касается столовой и гостиной или гостиной и кабинета, разделять которые вообще не нужно. В любом случае анфиладу всегда можно прервать, закрыв одну дверь и организовав вход в помещение через другую.
Если хочется изолировать самую дальнюю комнату, можно закончить анфиладу не дверным проемом, а внутренним окном в это самое последнее помещение. Таким образом, будет соблюден принцип движения на свет.
Кроме того, в квартирах после перепланировки с большой вероятностью останутся небольшие дополнительные переходы, которые можно использовать для дублирования проходов. И если постоянно проходить через анфиладу некомфортно, можно предусмотреть более темные проходные комнаты, отвечающие за сообщение. Это могут быть и гардеробные или просто узкие коридоры.
Строгой потребности в дублирующих коридорах нет. Во дворцах они присутствовали, но настолько узкие, что перемещаться по ним многим людям было неудобно.
На что обратить особое внимание?
- На принцип соединения помещений. Помните, анфилада должна замыкаться. Однако это не означает, что ее наличие требует полного отсутствия других дверей. В торцевой части допускается проделывать сколько угодно проемов.
- На оформление дверей. Выбирайте двери в едином стиле с одинаковыми наличниками и дверными полотнами. Хотя в парадной комнате проем может быть больше и шире.
Не бойтесь реализовывать нестандартные решения для создания идеального для жизни интерьера.
До того, как стать архитектурным термином, слово enfiler бытовало у ювелиров. Означало оно «нанизывать предметы на нитку», то есть делать бусы. Соответственно, enfilade - «то, что нанизано». Со временем это слово из обихода ювелиров исчезло совсем, и сейчас у него во французском языке осталось два значения – «ряд пространственных элементов» и «продольный огонь». Но у обоих выражений есть нечто общее – предполагается, что есть некая прямая, которая играет роль воображаемой нити.
