Семейная жизнь толстого. Голгофа жены льва толстого Сколько раз был женат толстой

100 лет прошло со времени ухода Льва Николаевича Толстого из родного дома и его смерти.
Вчера посмотрел фильм «Последнее воскресенье» о последнем годе жизни Толстого в Ясной Поляне. Сценарий фильма написан Майклом Хоффманом (он же режиссёр фильма) по мотивам романа Джея Парини «The Last Station», основанного на дневниках самого Толстого, членов его семьи и близких друзей.
В фильме показан самый драматичный период жизни Льва Николаевича Толстого.
Что же заставило великого писателя сбежать из своего поместья Ясная Поляна от жены и детей, закончив жизнь в доме начальника железнодорожной станции Астапово?

В прошлом году, когда я был в Париже, то с удивлением обнаружил, что ещё сохраняется интерес к любовной драме Софьи Андреевны Берс и Льва Николаевича Толстого. Об этом до сих пор пишут в журналах.

Немецкий фильм «Последнее воскресенье» о Льве Толстом я смотрел в кинотеатре «Родина» в почти пустом зале. Молодёжь ломилась на японский мультик.
Хелен Миррен в роли Софьи Андреевны показалась мне более убедительной, нежели Кристофер Пламмер в роли Льва Толстого.
Конечно, заграничные фильмы о Толстом столь же далеки от реальности, как и наши фильмы про индейцев. Я прочувствовал это, когда участвовал в съёмках фильма «Анна Каренина» с Софи Марсо и Шоном Бином в главных ролях.

Жаль, что иностранцы снимают фильмы про великих русских людей, а у нас на это денег сейчас не находится.
О трагическом уходе Льва Толстого хотел снять фильм Андрей Тарковский. А снял Сергей Герасимов, в котором сам режиссёр и сыграл главную роль.

Конец жизни Толстого это настоящая трагедия. Его единомышленник Чертков и его жена Софья Андреевна дрались из-за любви к Толстому, а фактически за его наследие.

Драма Толстого в конфликте его убеждений и реального поведения, личной любви Толстого и его вселенской любви ко всему человечеству.
Толстой хотел, но признавался, что не в силах любить всё человечество.
Он любил жену. Но и её любовь в конце жизни вынести не мог.

Наиболее достоверным источником я считаю книгу Тихона Полнера «Лев Толстой и его жена». А также книгу пианиста Александра Гольденвейзера, поскольку он был непосредственным свидетелем происходившей в Ясной Поляне драмы.

Лев Толстой познакомился со своей будущей женой Соней Берс, когда ей было семнадцать, а ему тридцать четыре года. Вместе они прожили 48 лет, родили 13 детей. Софья Андреевна была не только женой, но и верным преданным другом, помощницей во всех делах, в том числе и литературных.
Первые двадцать лет они были счастливы. Однако потом часто ссорились, в основном из-за убеждений и образа жизни, которые Толстой определил для себя.

Лев Толстой был человеком влюбчивым. Ещё до женитьбы у него случались многочисленные связи блудного свойства. Сходился он и с женской прислугой в доме, и с крестьянками из подвластных деревень, и с цыганками. Даже горничную его тётушки невинную крестьянскую девушку Глашу соблазнил. Когда девушка забеременела, хозяйка её выгнала, а родственники не захотели принять. И, наверное, Глаша бы погибла, если бы её не взяла к себе сестра Толстого. (Возможно, именно этот случай лёг в основу романа «Воскресенье»).

Толстой после этого дал себе обещание: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать».
Но преодолеть искушение плоти он не мог. Однако после сексуальных утех всегда возникало чувство вины и горечь раскаяния.

Особенно долгой и сильной была связь Льва Николаевича с крестьянкой Аксиньей Базыкиной. Отношения их продолжались три года, хотя Аксинья была женщиной замужней. Толстой описал это в повести «Дьявол». В юности, читая повесть «Дьявол», я был поражён искренностью рассказчика, и обещал себе не повторять его ошибок.

Когда Лев Николаевич сватался к своей будущей жене Софье Берс, он ещё сохранял связь с Аксиньей, которая забеременела.
Перед женитьбой Толстой дал прочитать невесте свои дневники, в которых откровенно описывал все свои любовные увлечения, чем вызвал у неискушённой девушки шок. Она помнила об этом всю жизнь.

Восемнадцатилетняя жена Соня в интимных отношениях была неопытна и холодна, чем огорчала своего опытного тридцатичетырёхлетнего мужа. Во время брачной ночи ему даже показалось, что он обнимает не жену, а фарфоровую куклу.

Со школьной скамьи нам внушают, будто классики отечественной литературы были чуть ли не ангелами. Лев Толстой не был ангелом. Он изменял жене даже во время её беременности.
Оправдывая себя устами Стивы в романе «Анна Каренина», Лев Толстой признаётся: «Что ж делать, ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а ты полон жизни. Ты не успеешь оглянуться, как ты уже чувствуешь, что ты не можешь любить любовью жену, как бы ты ни уважал её. А тут вдруг подвернётся любовь, и ты пропал, пропал!»

В конце 1899 года Толстой писал в дневнике: «Главная причина семейных несчастий – та, что люди воспитаны в мысли, что брак даёт счастье. К браку приманивает половое влечение, принимающее вид обещания, надежды на счастье, которое поддерживает общественное мнение и литература; но брак есть не только не счастье, но всегда страдание, которым человек платится за удовлетворённое половое желание».

Непосредственный свидетель Александр Гольденвейзер писал: «С годами Толстой всё чаще и чаще высказывает свои мнения о женщинах. Мнения эти ужасны».
– Уж если нужно сравнение, то брак следует сравнивать с похоронами, а не с именинами, – говорил Лев Толстой. – Человек шёл один – ему привязали за плечи пять пудов, а он радуется. Что тут и говорить, что если я иду один, то мне свободно, а если мою ногу свяжут с ногою бабы, то она будет тащиться за мной и мешать мне.
– Зачем же ты женился? – спросила графиня.
– А не знал тогда этого.
– Ты, значит, постоянно меняешь свои убеждения.
– Сходятся два чужих между собою человека, и они на всю жизнь остаются чужими. … Конечно, кто хочет жениться, пусть женится. Может быть, ему удастся устроить свою жизнь хорошо. Но пусть только он смотрит на этот шаг, как на падение, и всю заботу приложит лишь к тому, чтобы сделать совместное существование возможно счастливым».

Лично я считаю, что никто другой не смог бы выносить Льва Николаевича столь долго, как его жена Софья Андреевна. Прожить всю жизнь с таким человеком, это настоящий подвиг!
Когда жена не могла делить с мужем супружеское ложе, Толстой увлекался либо очередной горничной, либо кухаркой, или посылал в деревню за солдаткой.

За 48 лет супружеской жизни Софья Андреевна родила тринадцать детей, пятеро из них умерли. В сорок четыре года Софья Андреевна родила своего последнего ребёнка, который через шесть лет умер.
Вынести она этого не смогла. Ей казалось, что муж разлюбил её. И она влюбилась. Объектом её страсти стал друг семьи композитор Александр Сергеевич Танеев. Ей было 52 года!

Все догадывались о влюблённости Софьи Андреевны, кроме самого Танеева. Любовниками они так и не стали.
В дневнике Софья Андреевна писала: «Знаю я это именно болезненное чувство, когда от любви не освещается, а меркнет божий мир, когда это дурно, нельзя – а изменить нет сил».
Перед смертью она сказала дочери Татьяне: «Любила я одного твоего отца».

Софья Андреевна боялась остаться в памяти потомков не достойной своего гениального мужа. И потому старалась вычёркивать из дневников Толстого все нелестные упоминания о ней.
Зная, что жена Софья Андреевна читает его дневники, Толстой завёл «тайный» дневник, а потом «дневник для одного себя», который хранил в банковском сейфе.

В конце жизни Толстой пережил крах. Рухнули его представления о семейном счастье. Лев Толстой не смог изменить жизнь своей семьи сообразно со своими взглядами.
«Крейцерову сонату», «Семейное счастье» и «Анну Каренину» Лев Николаевич писал на основе опыта своей семейной жизни.

В соответствии со своим учением, Толстой старался избавиться от привязанности к близким, пытался быть ровным доброжелательным ко всем.
Софья Андреевна, напротив, сохраняла тёплое отношение к мужу, но учение Толстого ненавидела всеми силами души.

– Ты дождёшься, что тебя на верёвке поведут в тюрьму! – пугала Софья Андреевна.
– Этого мне только и надо, – невозмутимо отвечал Лев Николаевич.

Последние пятнадцать лет своей жизни Толстой думал о том, чтобы стать странником. Но он не решался оставить семью, ценность которой проповедовал в своей жизни и в творчестве.
Страстное желание бросить всё и стать странником Толстой выразил в последнем, не опубликованном при жизни рассказе, «Отец Сергий».

Под влиянием единомышленников Лев Толстой отказался от авторских прав на произведения, созданные им после 1891 года. В 1895 году Толстой сформулировал в дневнике свою волю на случай смерти. Он советовал наследникам отказаться от авторского права на его сочинения. "Сделаете это, - писал Толстой, - хорошо. Хорошо это будет и для вас; не сделаете - это ваше дело. Значит вы не готовы это сделать. То, что сочинения мои продавались эти последние 10 лет, было самым тяжёлым для меня делом жизни".

Все свои права на имущество Толстой передал жене. Но ей этого было мало. Софья Андреевна хотела стать наследницей всего созданного её великим мужем. А это были большие деньги по тем временам. За монопольное право издания всех сочинений Толстого некоторые фирмы предлагали миллион золотых рублей!

В дневнике 10 октября 1902 года Софья Андреевна писала: "Отдать сочинения Льва Николаевича в общую собственность я считаю и дурным и бессмысленным. Я люблю свою семью и желаю ей лучшего благосостояния, а передав сочинения в общественное достояние, - мы наградили бы богатые фирмы издательские... Я сказала Льву Николаевичу, что если он умрёт раньше меня, я не исполню его желания и не откажусь от прав на его сочинения".

Именно из-за этого и разгорелся семейный конфликт. Душевной близости и взаимопонимания между супругами уже не было. Интересы и ценности семьи были для Софьи Андреевны на первом месте. Она заботилась о материальном обеспечении своих детей.
А Толстой мечтал всё раздать и стать странником.
Непрекращающиеся конфликты угнетали Толстого и лишали психического равновесия его жену.

«В июне 1910 года двое приглашённых в Ясную врачей – психиатр профессор Россолимо и хороший врач Никитин, знавший Софью Андреевну давно, после двухдневных исследований и наблюдений, установили диагноз «дегенеративной двойной конституции: паранойяльной и истерической, с преобладанием первой».

«Начался ад. Несчастная женщина потеряла над собой всякую власть. Она подслушивала, подглядывала, старалась не выпускать мужа ни на минуту из виду, рылась в его бумагах, разыскивая завещание или записи о себе… Она каталась в истериках, стреляла, бегала с банкой опиума, угрожая каждую минуту покончить с собою, если тот или иной каприз её не будет исполнен немедленно…»

«Толстой думал о том, чтобы уйти из этого «дома сумасшедших», заражённых ненавистью и борьбою. Ему стало неудержимо хотеться умереть в спокойной обстановке, вдали от людей, «разменявших его на рубли».

В третьем часу ночи с 27 на 28 октября 1910 года Толстой проснулся, услышав как Софья Андреевна роется в его бумагах, видимо, разыскивая текст тайного завещания, в котором писатель отказывался от авторских прав на свои произведения.

Чаша терпения переполнилась. Толстой понял, что «для него настал момент спасать не себя, Льва Николаевича, а то человеческое достоинство и искру Божию, которые были в конец унижены его положением в Ясной Поляне».
Восьмидесятидвухлетний Лев Николаевич был вынужден ночью тайно бежать из собственного дома. Помогали ему в этом его дочь Александра и врач Маковицкий.

Софья Андреевна давно уже обещала мужу покончить с собой, если он уйдёт. Когда она узнала о бегстве Толстого, графиня не переставая плакала, била себя в грудь то тяжёлым пресс-папье, то молотком, колола себя ножами, ножницами, хотела выброситься в окно, бросалась в пруд.

Для Софьи Андреевны уход мужа это был позор. Своим уходом он растоптал 48 лет их совместной жизни, которые была наполнены её самопожертвованием ради любимого.

Толстой хотел уехать на Кавказ, но простудился и вынужден был сойти на станции Астапово.
Умирающий Лев Толстой лежал в квартире начальника станции и попросил не пускать к нему жену. В бреду ему чудилось, что жена его преследует и хочет забрать домой, куда Толстому ужасно не хотелось возвращаться.

Умер Лев Толстой 7 ноября 1910 года.
29 ноября Софья Андреевна записала в дневнике: «Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу… Жить не могу».
Она хотела покончить с собой.
В конце жизни Софья Андреевна призналась дочери: «Да, сорок восемь лет прожила я со Львом Николаевичем, а так и не узнала, что он за человек...»

Она была идеальная «языческая жена», как писал Толстой, но «христианским другом» так и не стала. В одном из последних писем Толстой написал: «Ты дала мне и миру то, что могла дать, дала много материнской любви и самоотвержения, и нельзя не ценить тебя за это…. Благодарю и с любовью вспоминаю и буду вспоминать за то, что ты дала мне».

Я прочитал все романы Льва Толстого не один раз, многие повести и публицистические статьи.
Всю религию Толстого можно свести к немногим положениям:
– твори волю Бога, пославшего тебя на землю;
– слиться с Ним предстоит тебе после плотской смерти;
– воля Бога состоит в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними.

Его теория о непротивлении злу насилием стала основой деятельности Махатма Ганди. И эта теория реально изменила мир!

В последние годы жизни Толстой признавал, что ещё только ищет истину, что ему предстоит ещё много работы над внутренней переменой своей жизни. Всякая догма, всякие окончательные теории становились для него ненавистными. Он решительно протестовал против «толстовства» и даже говорил иногда о своих последователях: «Это – «толстовец», то есть человек самого чуждого мне миросозерцания».

Одни считают, что главный итог жизни Льва Толстого это его литературное творчество. Другие (к ним принадлежу и я) убеждены, что главное в жизни Льва Толстого это его духовное возрастание, познание себя и самосовершенствование.
Сам Лев Николаевич считал свои литературные произведения «побочным продуктом» своего духовного развития. Он не просто сочинял романы и писал статьи, он старался жить в соответствии со своими убеждениями.
И этим Толстой мне ближе, чем Достоевский.

Многие видели упадок нашей церкви в конце 19 века. Но только Лев Толстой смог сказать об этом честно, выступил против лицемерия некоторых церковников, превративших сообщество единомышленников в контору на службе государства.

Толстой считал себя последователем Христа, однако не принимал церковного христианства. Толстой не полагал Христа Богочеловеком, а видел в Нём лишь одного из величайших пророков человечества. В 1879-85 годах Толстой перевёл заново с древнегреческого языка четыре Евангелия и свёл их в один текст, оставив, по его мнению, самое необходимое.
Лев Толстой это наш Лютер!

Для меня Толстой это прежде всего мыслитель. Да, его превратили в икону, в классика литературы. Но по духу это был настоящий революционер!
Возможно, столетие со дня смерти Толстого официально не празднуют потому, что не хотят вспоминать, что Лев Толстой был противником частной собственности и выступал против русской православной церкви.
Но революция Толстого актуальна и сегодня!

Помню, как в юности в библиотеке прочитал «Исповедь» Толстого. Тогда и решил построить свою жизнь на основе опыта жизни Льва Николаевича.
«Ну хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, – ну и что ж!». И я ничего не мог ответить…»

Я направился по пути, которым шёл Толстой. Когда посетил Оптину пустынь, в хибарке, где ночевал, я нашёл книгу «Лев Толстой «Божественное и человеческое» из дневниковых записей последних лет».

«Есть один несомненный признак, разделяющий поступки людей на добрые и злые: увеличивает поступок любовь и единение людей – он хороший; производит вражду и разъединение – он дурной».

Толстой всю жизнь стремился к истине, искал идеал. Он поступил на философский факультет – перевёлся на юридический – бросил университет – решил стать образцовым помещиком – поступил на военную службу – пытался создать идеальную семью – стал литератором – развенчивал старую религию, чтобы создать новую – всю жизнь искал «зелёную палочку», способную осчастливить людей – и умер со словами «Искать, всё время искать...»

Это был искатель Истины, хотя и шёл методом проб и ошибок.
По сути своей Лев Толстой был странником – человеком на пути к Богу!
И потому, следуя по пути Толстого, я назвал свой роман-быль «Странник».

Данте Алигьери в книге «Новая жизнь» пишет: «странники» могут пониматься в двояком смысле – в широком и в узком: в широком – поскольку странником является тот, кто пребывает вдали от отчизны своей; в узком же смысле странником почитается лишь тот, кто идёт к дому святого Иакова или же возвращается оттуда».

Толстой фактически отказался от присуждения ему Нобелевской премии по литературе за 1906 год.
Ныне учреждена литературная премия «Ясная поляна», которая вручается потомками Льва Николаевича Толстого в день его рождения 9 сентября.

В 2008 году в день рождения Льва Толстого я посетил Ясную Поляну и подарил музею свой роман-быль «Странник»(мистерия), в котором описал общение с Львом Толстым.
Меня поразила скромность убранства дома. Я бродил по тропинкам, где когда-то ходил Лев Николаевич, и мне казалось, словно я беседую с ним.
- «Такая мания – это писательство. За деньги писать. Это как есть, когда не хочется, или как проституция, когда не хочется предаваться разврату. … Я чувствую, что совершаю грех большой, поощряя писательство, которое самое пустое занятие».
- Мне кажется, поступок писателя важнее, чем созданные им произведения.
- «Я очень понимаю, что суждение о том, что писателя нужно судить по его писаниям, а не по делам, не нравится вам. Мне такое суждение тоже противно».
- Как же жить?
- «Пусть пока вокруг тебя люди злобные и бесчувственные, - найди в себе силы светить светом добра и истины во тьме жизни, и светом своим озари путь и другим. Никогда не теряй надежды, если даже все оставят тебя и изгонят тебя силой, и ты останешься совсем один, пади на землю, омочи её слезами, и даст плод от слёз твоих земля. Может быть, тебе не дано будет узреть уже плоды эти - не умрёт свет твой, хотя бы ты уже умер».
- Но ради чего жить?
- «Праведник отходит, а свет его останется. Ты же для целого работаешь, для грядущего делаешь. Награды же никогда не ищи, ибо и без того уже велика тебе награда на сей земле. Не бойся ни знатных, ни сильных...»
- А что вы хотели, но не смогли или не успели написать?
- «Хотел написать всё, что думается человеком на протяжении нескольких часов. Всё!»
- Но зачем?
- «Только опомнитесь на часок, и вам ясно будет, что важное, одно важное в жизни – не то, что вне, а только одно то, что в нас, что нам нужно. Только поймите то, что вам ничего, ничего не нужно, кроме одного: спасти свою душу, что только этим мы спасём мир. Аминь».
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература

ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ!

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru

Графа Льва Толстого, классика российской и мировой литературы, называют мастером психологизма, создателем жанра романа-эпопеи, оригинальным мыслителем и учителем жизни. Произведения гениального писателя – величайшее достояние России.

В августе 1828 года в имении Ясная Поляна в Тульской губернии родился классик российской литературы. Будущий автор «Войны и мира» стал четвертым ребенком в семье именитых дворян. По отцовской линии он принадлежал к старинному роду графов Толстых, служивших и . По материнской линии Лев Николаевич – потомок Рюриков. Примечательно, что у Льва Толстого и общий предок – адмирал Иван Михайлович Головин.

Мама Льва Николаевича – урожденная принцесса Волконская – скончалась от родовой горячки после рождения дочери. На тот момент Льву не было и двух лет. Спустя семь лет умер глава семейства – граф Николай Толстой.

Уход за детьми лег на плечи тетки писателя – Т. А. Ергольской. Позже опекуншей осиротевших детей стала вторая тетушка – графиня А. М. Остен-Сакен. После ее смерти в 1840 году дети переехали в Казань, к новой опекунше – сестре отца П. И. Юшковой. Тетушка повлияла на племянника, и детство в ее доме, считавшемся самым веселым и гостеприимным в городе, писатель назвал счастливым. Позже Лев Толстой описал впечатления от жизни в усадьбе Юшковых в повести «Детство».

Силуэт и портрет родителей Льва Толстого

Начальное образование классик получил дома от немецких и французских преподавателей. В 1843 году Лев Толстой поступил в Казанский университет, выбрав факультет восточных языков. Вскоре из-за низкой успеваемости перешел на другой факультет – юридический. Но и здесь не преуспел: через два года оставил университет, не получив степени.

Лев Николаевич вернулся в Ясную Поляну, желая по-новому наладить отношения с крестьянами. Затея провалилась, зато молодой человек исправно вел дневник, любил светские развлечения и увлекся музыкой. Часами Толстой слушал , и .

Разочаровавшись жизнью помещика после проведенного в деревне лета, 20-летний Лев Толстой покинул имение и перебрался в Москву, а оттуда в Петербург. Молодой человек метался между подготовкой к кандидатским экзаменам в университете, занятиями музыкой, кутежами с картами и цыганами, и мечтами стать то чиновником, то юнкером конногвардейского полка. Родные называли Льва «самым пустяшным малым», а раздавать наделанные им долги пришлось годами.

Литература

В 1851 году брат писателя – офицер Николай Толстой – уговорил Льва ехать на Кавказ. Три года Лев Николаевич жил в станице на берегу Терека. Природа Кавказа и патриархальная жизнь казачьей станицы позже отобразились в повестях «Казаки» и «Хаджи-Мурат», рассказах «Набег» и «Рубка леса».

На Кавказе Лев Толстой сочинил повесть «Детство», которую опубликовал в журнале «Современник» под инициалами Л. Н. Вскоре написал продолжения «Отрочество» и «Юность», объединив повести в трилогию. Литературный дебют оказался блестящим и принес Льву Николаевичу первое признание.

Творческая биография Льва Толстого развивается стремительно: назначение в Бухарест, перевод в осажденный Севастополь, командование батареей обогатили писателя впечатлениями. Из-под пера Льва Николаевича вышел цикл «Севастопольских рассказов». Сочинения молодого литератора поразили критиков смелым психологическим анализом. Николай Чернышевский нашел в них «диалектику души», а император прочитал очерк «Севастополь в декабре месяце» и выразил восхищение талантом Толстого.

Зимой 1855 года 28-летний Лев Толстой прибыл в Петербург и вошел в кружок «Современник», где его радушно встретили, назвав «великой надеждой русской литературы». Но за год писательская среда с ее спорами и конфликтами, чтениями и литературными обедами надоела. Позже в «Исповеди» Толстой признался:

«Люди эти мне опротивели, и сам себе я опротивел».

Осенью 1856 года молодой писатель уехал в имение Ясная Поляна, а в январе 1857 – за границу. Полгода Лев Толстой путешествовал по Европе. Побывал в Германии, Италии, Франции и Швейцарии. Вернулся в Москву, а оттуда – в Ясную Поляну. В родовом имении занялся обустройством школ для крестьянских ребятишек. В окрестностях Ясной Поляны с его участием появилось двадцать учебных заведений. В 1860-м писатель много путешествовал: в Германии, Швейцарии, Бельгии он изучал педагогические системы европейских стран, чтобы применить увиденное в России.

Особую нишу в творчестве Льва Толстого занимают сказки и сочинения для детей и подростков. Писатель создал для маленьких читателей сотни произведений, среди которых добрые и поучительные сказки «Котенок», «Два брата», «Еж и заяц», «Лев и собачка».

Школьное пособие «Азбука» Лев Толстой написал для обучения детей письму, чтению и арифметике. Литературно-педагогическая работа состоит из четырех книг. Писатель включил в нее поучительные истории, былины, басни, а также методические советы учителям. В третью книгу вошел рассказ «Кавказский пленник».

Роман Льва Толстого "Анна Каренина"

В 1870 годы Лев Толстой, продолжая учить крестьянских детей, написал роман «Анна Каренина», в котором противопоставил две сюжетные линии: семейную драму Карениных и домашнюю идиллию молодого помещика Левина, с которым отождествлял себя. Роман лишь на первый взгляд казался любовным: классик поднял проблему смысла существования «образованного сословия», противопоставив ему правду мужицкой жизни. «Анну Каренину» высоко оценил .

Перелом в сознании писателя отразился в произведениях, написанных в 1880-ых. Духовное прозрение, меняющее жизнь, занимает центральное место в рассказах и повестях. Появляются «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната», «Отец Сергий» и рассказ «После бала». Классик российской литературы рисует картины социального неравенства, бичует праздность дворян.

В поисках ответа на вопрос о смысле жизни Лев Толстой обратился к Русской православной церкви, но и там не нашел удовлетворения. Писатель пришел к убеждению, что христианская церковь коррумпирована, а под видом религии священники продвигают ложное учение. В 1883 году Лев Николаевич основал издание «Посредник», где изложил духовные убеждения с критикой Русской православной церкви. За это Толстого отлучили от церкви, за писателем наблюдала тайная полиция.

В 1898 году Лев Толстой написал роман «Воскресение», получивший одобрительные рецензии критиков. Но успех произведения уступал «Анне Карениной» и «Войне и миру».

Последние 30 лет жизни Лев Толстой с учением о ненасильственном сопротивлении злу признан духовным и религиозным лидером России.

"Война и мир"

Лев Толстой недолюбливал свой роман «Война и мир», называя эпопею «многословной дребеденью». Произведение классик писал в 1860-х, живя с семьей в Ясной Поляне. Первые две главы, названные «1805 год», напечатал «Русский вестник» в 1865 году. Спустя три года Лев Толстой написал еще три главы и завершил роман, вызвавший бурные споры критиков.

Лев Толстой пишет "Войну и мир"

Черты героев произведения, написанного в годы семейного счастья и душевного подъема, романист взял из жизни. В княжне Марье Болконской узнаваемы черты матери Льва Николаевича, ее склонность к рефлексии, блестящее образование и любовь к искусству. Чертами отца – насмешливость, любовь к чтению и охоте – писатель наградил Николая Ростова.

При написании романа Лев Толстой трудился в архивах, изучал переписку Толстых и Волконских, масонские рукописи, побывал на Бородинском поле. Молодая жена помогала ему, переписывая черновики набело.

Роман читался взахлеб, поразив читателей широтой эпического полотна и тонким психологическим анализом. Лев Толстой характеризовал произведение как попытку «написать историю народа».

По подсчетам литературоведа Льва Аннинского, к концу 1970 годов только за рубежом произведения российского классика экранизировали 40 раз. До 1980-го эпопею «Война и мир» сняли четырежды. Режиссеры Европы, Америки и России сняли 16 фильмов по роману «Анна Каренина», «Воскресение» экранизировано 22 раза.

Впервые «Войну и мир» экранизировал режиссер Петр Чардынин в 1913 году. Более всего известен фильм, снятый советским режиссером в 1965 году.

Личная жизнь

На 18-летней Лев Толстой женился в 1862 году, когда ему исполнилось 34 года. Граф прожил с супругой 48 лет, но жизнь пары трудно назвать безоблачной.

Софья Берс – вторая из трех дочерей врача Московской дворцовой конторы Андрея Берса. Семья жила в столице, но летом отдыхала в тульском имении неподалеку от Ясной Поляны. Впервые Лев Толстой увидел будущую жену ребенком. Софья получила домашнее образование, много читала, разбиралась в искусстве и окончила Московский университет. Дневник, который вела Берс-Толстая, признан образцом мемуарного жанра.

В начале супружеской жизни Лев Толстой, желая, чтобы между ним и женой не было тайн, дал Софье прочитать дневник. Шокированная супруга узнала о бурной молодости мужа, увлечении азартными играми, разгульной жизни и крестьянской девушке Аксинье, ждавшей от Льва Николаевича ребенка.

Первенец Сергей родился в 1863 году. Вначале 1860-х Толстой взялся за написание романа «Война и мир». Софья Андреевна помогала мужу, несмотря на беременность. Всех детей женщина учила и воспитывала дома. Пятеро из 13 детей умерли в младенческом или раннем детском возрасте.

Проблемы в семье начались после окончания работы Льва Толстого над «Анной Карениной». Писатель погрузился в депрессию, выражал недовольство жизнью, которую так старательно обустраивала в семейном гнезде Софья Андреевна. Нравственные метания графа привели к тому, что Лев Николаевич потребовал от родных отказаться от мяса, алкоголя и курения. Толстой заставлял жену и детей одеваться в крестьянскую одежду, которую сам мастерил, и пожелал отдать нажитое имущество крестьянам.

Софья Андреевна приложила немалые усилия, чтобы отговорить мужа от идеи раздать добро. Но произошедшая ссора расколола семью: Лев Толстой ушел из дома. Вернувшись, писатель возложил обязанность переписывать черновики на дочерей.

Смерть последнего ребенка – семилетнего Вани – ненадолго сблизила супругов. Но вскоре взаимные обиды и непонимание отдалили их окончательно. Софья Андреевна находила утешение в музыке. В Москве женщина брала уроки у преподавателя, к которому появились романтические чувства. Их отношения остались дружескими, но граф не простил жене «полуизмены».

Роковая ссора супругов случилась в конце октября 1910 года. Лев Толстой ушел из дома, оставив Софье прощальное письмо. Он написал, что любит ее, но иначе поступить не может.

Смерть

82-летний Лев Толстой в сопровождении личного врача Д. П. Маковицкого покинул Ясную Поляну. В пути писатель заболел и сошел с поезда на железнодорожной станции Астапово. Последние 7 дней жизни Лев Николаевич провел в домике станционного смотрителя. За новостями о состоянии здоровья Толстого следила вся страна.

Дети и жена приехали на станцию Астапово, но Лев Толстой не хотел никого видеть. Не стало классика 7 ноября 1910 года: он умер от воспаления легких. Супруга пережила его на 9 лет. Похоронили Толстого в Ясной Поляне.

Цитаты Льва Толстого

• Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя.
• Все приходит к тому, кто умеет ждать.
• Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
• Всякий пусть метет перед своей дверью. Если каждый будет делать так, вся улица будет чиста.
• Без любви жить легче. Но без нее нет смысла.
• У меня нет всего, что я люблю. Но я люблю все, что у меня есть.
• Мир движется вперед благодаря тем, кто страдает.
• Величайшие истины - самые простые.
• Все строят планы, и никто не знает, проживет ли он до вечера.

Библиография

• 1869 – «Война и мир»
• 1877 – «Анна Каренина»
• 1899 – «Воскресение»
• 1852-1857 – «Детство». «Отрочество». «Юность»
• 1856 – «Два гусара»
• 1856 – «Утро помещика»
• 1863 – «Казаки»
• 1886 – «Смерть Ивана Ильича»
• 1903 – «Записки сумасшедшего»
• 1889 – «Крейцерова соната»
• 1898 – «Отец Сергий»
• 1904 – «Хаджи-Мурат»

Кулинич Надежда. 11 класс. 2009.

Женщина, видишь ли, это такой предмет,
что сколько ты ни изучай ее,
все будет совершенно новое.
Лев Николаевич Толстой

Отношения между мужчиной и женщиной - извечная тема. Разобраться в них с ходу невозможно, для этого просто необходимо длительное время. Вообще, что это за чувство - любовь? Каждый понимает его по-своему, и у каждого есть взгляд на этот счет. Кто-то считает, что любовь невозможна без страданий, кто-то убежден, что влюбленный человек в какой-то степени безумен. Сколько людей – столько и мнений. Лев Николаевич Толстой, обладающий богатым духовным миром, тоже пытался разобраться в этом чувстве, и именно поэтому в его многочисленных дневниках было немало записей, сделанных именно об этом чувстве. Я попытаюсь выяснить, какое же место в насыщенной жизни писателя занимает любовь, и как он относится к прекрасному, слабому полу.
Исключительность Толстого начинает проявляться с раннего возраста, когда он начинает вести дневники, записывая в них свои мысли, переживания, и все происходящее. Но необычность заключается в том, что Лев Николаевич, будучи еще совсем ребёнком, приступает к вырабатыванию ряда правил, которые, по его мнению, должны были помочь подняться на более высокую ступень, преодолеть зло, и вступить на путь к другой, более усовершенствованной жизни. «Я был стыдлив от природы, но стыдливость моя еще увеличивалась убеждением в моей уродливости» (Л.Н.Толстой). Всю жизнь он боролся со своими недостатками, составлял себе правила, и сам же их нарушал, пытаясь найти истину.

В одном из своих дневников Толстой писал о своей молодости: «В этот период времени, который я считаю пределом отрочества и началом юности, основой моих мечтаний были четыре чувства, и одно из них любовь к ней, к воображаемой женщине, о которой я мечтал в одном и том смысле и которою всякую минуту ожидал где-нибудь встретить». Большинству молодых людей и девушек, на мой взгляд, это свойственно - придумывать свой идеал, и потом пытаться встретить такого человека, который был бы как-то похож на этот самый идеал. С девушками ему не везло поначалу, и это угнетало, мысли не давали покоя. Закончив университет, он вернулся в родное село Ясную Поляну, в которой ему в голову приходит совершенно новое правило, которое ставило крест на предыдущем. «…смотри на общество женщин, как на необходимую неприятность жизни общественной, и, сколько можно удаляться от них? - в самом деле: от кого получаем мы сластолюбие, изнеженность, легкомыслие во всем и множество других пороков, как не от женщины? Кто виноват тому, что мы лишаемся врожденных в нас чувств: смелости, твердости, рассудительности, справедливости и других - как не женщины? Женщины восприимчивее мужчины, поэтому в веке добродетели женщины были лучше нас. В теперешний же развратный, порочный век они хуже нас». Девятнадцатилетнему юноше было сложно следовать правилу «удаляйся от женщин», так как было сложно одолеть «сладострастие», вошедшее в привычку. По этой причине, ему пришлось ввести новое правило: «Каждый день моцион. Сообразно религии, женщин не иметь». Желание познать настоящее счастье не оставляло его. Лев Николаевич был убежден, что «любовь, самоотвержение - одно истинное, независимое от случая счастье». Он решает ехать в Москву с появившейся жаждой идеальной, платонической любви к женщине, такой любви, которая утратила бы все низшие стремления и давала бы душевную радость, духовный подъем и нравственное удовольствие. Он ждал этой самой любви, пока ему не даст о ней знать судьба, которой сложно было во всем противодействовать.
Первым юношеским увлечением Толстого была Зинаида Модестовна Молоствова. Его интересовала, на мой взгляд, не сколько сама девушка и её судьба, столько его же сердечные и душевные переживания. Он был влюблен, и ему нравилось это ощущения легкости и беззаботности. В те моменты его не обременяли все мелочные страсти, которые портили ранее наслаждение жизнью. Но вопрос о том, сделать ли Зинаиде предложение, даже не вставал в его голове. Чуть позже он писал: «Мои отношения с Зинаидой остались на ступени чистого стремления друг к другу». Застенчивость Толстого не дала получить их отношениям более сложный характер.
После Молоствовой у Льва Николаевича еще было много увлечений: Валерия Арсеньева - девушка, о женитьбе на которой он всерьез задумался, но так и не сделал шаг навстречу супружеской жизни; дочка Федора Ивановича Тютчева - Е.Ф. Тютчева, Е. В. Львова, влюбиться в которую он искренне хотел, но так и не смог, и многие другие.
Теперь настало время перейти к первому, по-настоящему серьезному увлечению, и к первому браку Толстого с Софьей Берс.
Писал сестре Маше Толстой: «Машенька, семья Берс мне особенно симпатична и если бы я когда-нибудь женился, то только в их семье». Мать Софьи, Любовь Александровна Берс, с детства дружила с семейством Толстых. Лев Николаевич любил гостить у Берсов на даче в Покровском-Стрешневе. Он с удовольствием возился с детьми - маленькой Софьей и её сестрами Лизой и Таней. Но потом он уехал на Кавказ, а когда вернулся, маленькие девочки уже превратились в девушек. Он почти каждый день навещал их, и пошли слухи о том, что Толстой собирается сделать старшей сестре предложение. Лиза же успела даже, скажем так, воспитать в себе любовь ко Льву Николаевичу, но оставалось только разобраться в его чувствах. Он, увы, к ней ничего не испытывал. Чуть позже, будучи уже в возрасте тридцати четырех лет, Толстой впервые обращает внимание на среднюю сестру- Софью, которой на тот момент уже достигла совершеннолетия.
23 августа 1862 г. в дневнике писателя впервые появляется запись о будущей жене: «Ночевал у Берсов. Ребёнок! Похоже! А путаница большая. О, как бы выбраться на ясное и честное кресло! Я боюсь себя; что ежели это желание любви, а не любовь? Я стараюсь глядеть только на её слабые стороны и все-таки оно. Ребёнок! Похоже!»
16 сентября - предложение;
23 сентября - свадьба.
Теперь, мне предстоит выяснить, была ли это на самом деле любовь, или Лев Николаевич совершил ошибку, поторопившись, взяв её в жены? Я заметила некую странность. Эта странность заключается в том, что Толстой, когда хотел жениться на Валерии Арсеньевой, на протяжении нескольких месяцев занимался изучением её характера, предъявляя к ней самые высокие требования. Но в данной ситуации, все произошло за считанные дни. Поначалу его даже не смущала столь колоссальная разница в возрасте. Но позже, когда он всерьез задумался о своем поступке, то его стали мучить сомнения о том, верно ли он поступил по отношению к юной девушке. Да брака он пытался найти себе жену, которая подходила бы ему, которая была бы похожа на его «выдуманный» идеал. Но не в данном случае. К молодой Софье Берс его тянуло, и он ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал себя под властью некой силы, борьба с которой не обернулась бы успехом. Его поймет каждый, кто когда-либо испытывал подобное хотя бы раз в жизни.
Первые месяцы после свадьбы были для «влюбленных» незабываемыми. Он был счастлив, и она тоже. «Не может быть, чтобы все кончилось только жизнью». Но не обошлось и без тех вещей, которые удивили писателя. Ни для кого не секрет, что в любой супружеской паре иногда случаются споры, хлопоты, неполадки, и Толстой замечал это. Эти мелочи казались ему наивно-смешными. Он был уверен, что, когда он женится, их семья будет чем-то особенным, отличающимся от других. Но каково было его удивление, когда он осознал, что его семья строится именно на подобного рода мелочах, таких, как ревность, суета, споры, истерики, недовольства. Он никак не мог привыкнуть к дикой ревности его супруги, которая ревновала его чуть ли не к каждой женщине, с которой он общался. Софью же настораживал эгоизм мужа, и его бесконечная, искренняя любовь к народу.
Повод к разладу в семье, на мой взгляд, дал непосредственно сам Лев Николаевич. Он был очень сложным человеком. Постоянные перемены во внутреннем и духовном мире, новые правила и взгляды на мир - все это мешал семейному счастью. Софья Берс для Толстого, на мой взгляд, была испытанием, преодолением зла, дорогой к другой жизни, в то время как он был для нее началом всего, основой её семейного здания.
После завершения «Анны Карениной» Толстой начинает задумываться о том, что живет абсолютно не так, как должен. Спасение и ответы на вечные вопросы граф искал в Библии. В итоге он сформулировал свои пять заповедей, по которым должен жить каждый человек: не впадай в гнев; не поддавайся похоти; не связывай себя клятвами; не противься злому; будь равно хорош с праведными и неправедными. Свою жизнь он начала строить по этим самым заповедям. Жена окончательно перестала понимать его и стала чаще обижаться. «Ты перестала быть мне женой! - укорял супругу граф. - Кто ты? Помощница мужу? Ты давно уже только мешаешь мне. Мать? Ты не хочешь больше рожать детей! Кормилица? Ты бережёшь себя и сманиваешь мать у чужого ребёнка! Подруга моих ночей? Даже из этого ты делаешь игрушку, чтобы взять надо мной власть!». Потом им удалось помириться, но подобного рода ссоры все ровно возобновлялись.
Софья Берс описала в своем дневнике одну ситуацию, которая окончательно отдалила супругов друг от друга. Однажды, когда она вслух прочитала стихотворения Тютчева «Последняя любовь», граф сказал, что в этом произведении слишком возвышенно говорят о самом мелочном и низменном чувстве, о любви. Софью это очень удивило и даже в какой-то степени разозлило. «Ты никогда не любил, ты вообще не способен любить»,- сказала она ему.
«Лёвочка, милый. За что? Столько лет была я тебе верной подругой. Что случилось с тобой? Уже давно перестала я понимать тебя. Прощай, мой милый муж, я люблю тебя…» - это были последние слова, сказанные Софьей Андреевной своему мужу, перед тем, как его не стало. Она пережила его на девять лет.
Не было настоящей любви, было лишь чувственное влечение, уступившее времени. На мой взгляд, эта фраза абсолютно верно характеризует отношения между Толстыми. Одним из препятствий, стоявших на пути к семейному счастью, была большая разница в возрасте. Она несколько иначе воспринимала все окружающее; не хотела принимать мужа таким, каким он был; не умела уступать ему в спорах. На мой взгляд, искренние отношения строятся на доверии, понимании и взаимных уступках в том числе. С его же стороны тоже было много негатива. Мир любви разрушился тогда, когда новые настроение графа Толстого отодвинули его теплые чувства на второй план. Кто знает, как бы дальше обернулась их семейная жизнь, если бы они смогли учесть все вышеперечисленные разлады.

Сложные отношения с собственными плотскими желаниями Толстой не скрывал никогда — обо всем подробно рассказывают его дневники. Первый сексуальный опыт будущего писателя закончился слезами. «Когда меня братья в первый раз привели в публичный дом, и я совершил этот акт, я потом стоял у кровати этой женщины и плакал», — вспоминал он.

Впрочем, вся неловкость и стеснение юноши остались в Казани, откуда он уехал в 19 лет. Дальнейшие события бурной молодости Толстого похожи на настоящие похождения Дон Жуана. «Не могу преодолеть сладострастия, тем более, что страсть эта слилась у меня с привычкою. Мне необходимо иметь женщину», — признавался писатель в своем дневнике, который он вел с 24 до 26 лет.

Чуть позже Толстой уже придет к выводу: «Это уже не темперамент, а привычка разврата. Шлялся по саду со смутной, сладострастной надеждой поймать кого-то в кусту».

Однако, помимо мимолетных увлечений, возникали в жизни Толстого и серьезные чувства. В 22 года его сердце покорила Зинаида Молоствова — подруга его сестры и чужая невеста, которая, несмотря ни на что, явно интересовалась графом и протанцевала с ним немало мазурок. Признаться ей в нежных чувствах он так и не смог и предпочел уехать: «Я ни слова не сказал ей о любви, но я так уверен, что она знает мои чувства...»

В Петербурге предметом его обожания стала очередная чужая женщина — Александра Оболенская, про которую он сделает запись в дневнике: «положительно женщина, более всех других прельщающая меня».

Чувства к Оболенской не помешали ему уже через год отправиться в Ясную Поляну вновь, причем с твердым намерением жениться. Для этих целей Толстому приглянулась двадцатилетняя Валерия Арсеньева — дочь дворянина, которой он стал опекуном.

Граф ухаживал за ней больше года, но никак не мог решиться на финальный аккорд: то Валерия наденет платье с открытыми руками, а руки у ней нехороши, то покажется, что она дурно воспитана, невежественна, глупа. Повод для расставания в итоге придумал и вовсе нелепый: мол, увидел во сне, как Валерия целуется с другим.

А вот с замужней крестьянкой Аксиньей у Толстого разгорелся довольно серьезный роман. Муж ее возвращался домой редко, поэтому их свиданиям ничего не мешало. В молодом графе бушевали чувства, которыми он делился, как всегда, с дневником: «Видел мельком Аксинью. Очень хороша. ...Я влюблен, как никогда в жизни. Нет другой мысли. Мучаюсь. Мне даже страшно становится, как она мне близка... Ее нигде нет — искал. Уже не чувство оленя, а мужа к жене».

«В молодости я вел очень дурную жизнь, — подытожил свои метания спустя время Толстой в дневнике, — а два события этой жизни особенно и до сих пор мучают меня. Эти события были: связь с крестьянской женщиной из нашей деревни до моей женитьбы... Второе — это преступление, которое я совершил с горничной Гашей, жившей в доме моей тетки. Она была невинна, я ее соблазнил, ее прогнали, и она погибла».

«Скажу или застрелюсь»

Связь с Аксиньей Толстой смог прервать только с появлением в его жизни той самой женщины, ставшей его первой и единственной женой. С Софьей Андреевной Берс они прожили вместе 48 лет.

Изначально Толстой сватался вовсе не к Соне, а к ее старшей сестре Лизе. «Лиза Берс искушает меня; но этого не будет. Один расчет недостаточен, а чувства нет», — сокрушался он в дневнике. И все бы опять пошло прахом, не прочитай он в один из вечеров повесть, написанную младшей, восемнадцатилетней Соней. Ее главный герой, «успевший пожить, необычайно непривлекательной наружности, но благородный и умный князь Дублицкий», немедленно напомнил Толстому себя.

После этого откровения граф, которому на тот момент было уже 34 года, стал приезжать к Соне и подолгу разговаривал с ней обо всем. В один из таких вечеров в его дневнике появилось: «Я влюблен, как не думал, чтобы можно было любить. Завтра пойду, как встану, и все скажу или застрелюсь».

На следующий день Толстой исполнил задуманное. Несмотря на гнев оскорбленной старшей сестры, Соня незамедлительно ответила «да». Свадьба состоялась буквально через неделю, на чем настаивал сам граф.

Однако в день торжества всегда светящаяся жизнью и радостью Соня шла под венец в слезах. Только самые близкие знали, что накануне Толстой вручил молодой невесте свой дневник с описанием всех любовных похождений.

«Все его (мужа) прошедшее так ужасно для меня, что я, кажется, никогда не помирюсь с ним.

Он целует меня, а я думаю: «Не в первый раз ему увлекаться». Я тоже увлекалась, но воображением, а он — женщинами, живыми, хорошенькими», — изливала душу дневнику .

Еще одним препятствием счастливой семейной жизни стала прохладность, даже некоторая брезгливость новоявленной супруги в вопросах интима. Искушенному в делах любовных Толстому это пришлось не по нраву. Уже спустя короткое время Софья запишет в своем дневнике: «Лева все больше от меня отвлекается. У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно; у меня — никакой, напротив».

Тем не менее Софья Андреевна начала рожать Толстому детей, о которых он так долго мечтал. Всего у них родились тринадцать малышей, пятеро из которых умерли в детстве. Вся жизнь Софьи Толстой была положена на воспитание детей, хозяйство, заботу о муже, чьи рукописи она переписывала из ночи в ночь своим аккуратным почерком набело — в том числе и неоднократно, четыре тома «Войны и мира». Она знала два иностранных языка и сама переводила философские труды Толстого, а также вела все хозяйство и бухгалтерию «планово убыточной» Ясной Поляны.

«Жена у Вас идеальная! Чего хотите прибавьте в этот идеал, сахару, уксусу, соли, горчицы, перцу, амбре — все только испортишь», — говорил Толстому поэт . Вот только сам Лев Николаевич видел в жене скорее друга, чем женщину, чем вызывал у нее частые вспышки ревности.

Особым ударом для Софьи Андреевны стало появление в их доме той самой Аксиньи, которая теперь приходила в графский дом мыть полы.

В ее дневнике появляется даже такая запись: «Мне кажется, я когда-нибудь себя хвачу от ревности. «Влюблен, как никогда»! И просто баба, толстая, белая — ужасно. Я с таким удовольствием смотрела на кинжал, ружья. Один удар — легко. Я просто как сумасшедшая».

Доставалось сполна и другим женщинам, хотя бы мимолетно появлявшимся в жизни Толстого. Софья ревновала даже к собственной младшей сестре, которая жила вместе с ними в имении и, по мнению супруги, «втиралась слишком в жизнь Левочки».

Мученик и мученица

Семейная жизнь Толстых была действительно «несчастлива по-своему». «Мученик и мученица» — так характеризовала их союз сама Софья Андреевна.

Самый серьезный разлад в семье случился, когда уже после шестых родов, которые закончились родильной горячкой, врачи запретили графине беременеть. Женщину предупредили, что организм слишком ослаблен, поэтому если ей и удастся самой выжить при дальнейших родах, то дети все равно будут слабыми и болезненными и могут умереть.

Толстой, который в тот период считал, что физическая любовь без деторождения — грех, пришел в ярость: «Кто ты? Мать? Ты не хочешь больше рожать детей! Кормилица? Ты бережешь себя и сманиваешь мать у чужого ребенка! Подруга моих ночей? Даже из этого ты делаешь игрушку, чтобы взять надо мной власть!»

Софья Андреевна, как всегда, послушалась мужа, но врачи оказались правы — вслед за Петей умерли годовалый Николай, маленькая Варвара, пятилетний Алексей.

Когда Толстому было уже 60 лет, а его жене — 44, в их семье родился последний ребенок, Иван. Эти роды были самыми трудными, однако неожиданно сблизили супругов. «Два часа я неистово кричала почти бессознательно. Левочка и няня рыдали оба. Родился мальчик. Левочка взял его на руки и поцеловал; чудо, еще не виданное доселе!», — радовалась Софья Андреевна.

Ваню любили больше других и часто тревожились, так как мальчик рос очень слабым. Когда в 7 лет он умер от скарлатины, Софья Андреевна уже не смогла оправиться от этой потери.

Гармонии семейной жизни не добавляли и изменившиеся взгляды Толстого. После знакомства с Василием Сютаевым писатель пришел к выводу, что ему необходим физический труд — это его религиозная обязанность. Писатель отказался от привычной для дворянина одежды, облачился в парусиновую блузу и мужицкие шаровары, отрастил окладистую бороду. Однако, вопреки распространенному мнению, босым он не ходил: как правило, граф надевал башмаки собственного изготовления, выглядевшие, как лапти.

От светской жизни он также отдалился совершенно. Однажды в Москве давал концерт его любимый пианист , на который Толстой был приглашен. Несмотря ни на что, писатель выкинул билет в окно со словами, что искусство — роскошь и грех. После этого он слег с нервным припадком, потому что на самом деле больше всего хотел бы оказаться на концерте. Рубинштейн был вынужден приехать в имение графа самостоятельно и играть ему весь вечер, чем помог Толстому скорее поправиться.

Еще одной важной чертой нового образа жизни Толстого была предельная простота.

Он предложил семье часть дохода отдавать на бедных и школы. Истинную красоту он теперь видел в странничестве, юродстве. Тогда как его жене приходилось содержать семью и вести все хозяйство на оставшиеся деньги.

«Он ждал от меня, бедный, милый муж мой, того духовного единения, которое было почти невозможно при моей материальной жизни и заботах, от которых уйти было невозможно и некуда. Я не сумела бы разделить его духовную жизнь на словах, а провести ее в жизнь, сломить ее, волоча за собой целую большую семью, было немыслимо, да и непосильно», - писала Софья Толстая.

За 10 дней до смерти 82-летний Толстой ушел из собственного имения в Ясной Поляне с 50 рублями в кармане. Причины на это, как считается, были бытовые: за три месяца до этого Толстой подписал тайное завещание, по которому все авторские права на произведения передавались не его жене Софье Андреевне, а дочери Александре и лучшему другу Черткову.

Узнав об этом, Софья Андреевна превратила семейную жизнь в ад: на Толстого навалились и ее истерики, и открытое противостояние почти со всеми взрослыми детьми. «Не могу переносить!», «они разрывают меня на части», «ненавижу Софью Андреевну», — писал он в те дни.

Тем не менее, Толстой навечно остался верен и благодарен супруге. Уже после его смерти ей передали письмо со словами: «То, что я ушел от тебя, не доказывает того, что я был недоволен тобой... Я не осуждаю тебя, напротив, с благодарностью вспоминаю длинные 35 лет нашей жизни! Я не виноват... Я изменился, но не для себя, не для людей, а потому что не могу иначе! Не могу и тебя обвинять, что ты не пошла за мной».

Сейчас эти отношения между мужем и женой назвали бы токсичными и созависимыми. Несмотря на это (или даже скорее поэтому) Софья Андреевна очень тяжело пережила смерть мужа. Она завершила издание собрания его сочинений, подготовила к печати сборник писем Толстого. Именно благодаря ей сохранились многие вещи из дома, которые теперь можно видеть в доме-музее писателя в Хамовниках.

Прочитала статью: Т. КАСАТКИНА. Философия пола и проблема женской эмансипации в “Крейцеровой сонате” Л. Н. Толстого .

Сама статья интересна, и в ней есть больше, чем собственно про Толстого, в частности, немного Софьи Андревны, Шопенгауэра и даже Достоевского (плюс одна цитата из Оскара Уайльда). А про Толстого у автора есть идеи, которые она подтверждает с помощью цитат, и не все эти идеи мне близки и даже интересны.

Но вот за подбор цитат на тему я приношу автору огромную благодарность. Я их скопировала и под катом помещаю в хронологическом порядке (автор статьи хронологией иногда пренебрегает в пользу доказательства своих идей). Как по мне, эти цитаты говорят сами за себя. А говорят они иногда совершенно неожиданные вещи. Так, в частности, я и не знала, что Толстой, начинав с мизогинии (это-то я знала, конечно), пришёл потом к идее эмансипации женщин, которую выразил достаточно здравомысленно и даже просто революционно: судя по тому, что иной раз читаешь в интернете, не все наши современники до такого понимания доросли... Правда, такое прояснение пришло к нему только после долгих лет (домо-)мучительства. Да и прояснение это тоже какое-то... темноватое:)

Дневник (17 декабря 1850 года):
“В десять часов ехать к обедне в Зачатьевский монастырь... вечером к девкам и в клуб”

Дневник (29 ноября 1851 года):
“Я никогда не был влюблен в женщин. Одно сильное чувство, похожее на любовь, я испытал только, когда мне было 13 или 14 лет; но мне [не] хочется верить, чтобы это была любовь; потому что предмет была толстая горничная (правда, очень хорошенькое личико), притом же от 13 до 15 лет - время самое безалаберное для мальчика (отрочество): не знаешь, на что кинуться, и сладострастие в эту эпоху действует с необыкновенною силою.

В мужчин я очень часто влюблялся... Для меня главный признак любви есть страх оскорбить или не понравиться любимому предмету, просто страх... Все люди, которых я любил, чувствовали это, и я замечал, им тяжело было смотреть на меня. Часто, не находя тех моральных условий, которых рассудок требовал в любимом предмете, или после какой-нибудь с ним неприятности, я чувствовал к ним неприязнь; но неприязнь эта была основана на любви. К братьям я никогда не чувствовал такого рода любви. Я ревновал очень часто к женщинам. Я понимаю идеал любви - совершенное жертвование собою любимому предмету. И именно это я испытывал. Я всегда любил таких людей, которые ко мне были хладнокровны и только ценили меня. Чем я делаюсь старше, тем реже испытываю это чувство

Дневник (23 октября 1853 года):
“Прежде мне довольно было знать, что автор повести - женщина, чтобы не читать ее. Оттого что ничего не может быть смешнее взгляда женщины на жизнь мужчины, которую они так часто берутся описывать; напротив же, в сфере женской автор-женщина имеет огромное преимущество перед нами”.

Путевые записки по Швейцарии, (15/27 мая 1857 года):
“Желательно бы было, чтобы к нам не переходил в Россию обычай иметь женскую прислугу в гостиницах. Я не гадлив, но мне лучше есть с тарелки, которую, может быть, облизал половой, чем с тарелки, которую подает помаженная плешивящая горничная, с впалыми глазами и маслеными мягкими пальцами”

“Анна Каренина” (1875-1877):
“То, что почти целый год для Вронского составляло исключительно одно желание его жизни... - это желание было удовлетворено. Бледный, с дрожащею нижнею челюстью, он стоял над нею и умолял успокоиться, сам не зная в чем и чем... Она, глядя на него, физически чувствовала свое унижение и ничего больше не могла говорить. Он же чувствовал то, что должен чувствовать убийца, когда видит тело, лишенное им жизни. Это тело, лишенное им жизни, была их любовь, первый период их любви. Было что-то ужасное и отвратительное в воспоминаниях о том, за что было заплачено этою страшною ценой стыда. Стыд перед духовною наготою своей давил ее и сообщался ему. Но, несмотря на весь ужас убийцы пред телом убитого, надо резать на куски, прятать это тело, надо пользоваться тем, что убийца приобрел убийством”.

“Крейцерова соната” (опубликована в 1889 году):
“Как морфинист, пьяница, курильщик уже не нормальный человек, так и человек, познавший нескольких женщин для своего удовольствия, уже не нормальный, а испорченный навсегда человек - блудник. Как пьяницу и морфиниста можно узнать тотчас по лицу, по приемам, точно так же и блудника. Блудник может воздерживаться, бороться; но простого, ясного, чистого отношения к женщине, братского, у него уже никогда не будет”.

***
“- Духовное сродство! Единство идеалов!.. Но в таком случае незачем спать вместе (простите за грубость). А то вследствие единства идеалов люди ложаться спать вместе, - сказал он и нервно засмеялся”

***
“- А ведь в этом-то и главная мерзость. Разврат ведь не в чем-нибудь физическом, ведь никакое безобразие физическое не разврат; а разврат, истинный разврат именно в освобождении себя от нравственных отношений к женщине, с которой входишь в физическое общение”.

***
“Какие были первые признаки моей любви? А те, что я предавался животным излишествам, не только не стыдясь их, но почему-то гордясь возможности этих физических излишеств, не думая при том нисколько не только о ее духовной жизни, но даже и об ее физической жизни. Я удивлялся, откуда бралось наше озлобление друг к другу, а дело было совершенно ясно: озлобление это было не что иное, как протест человеческой природы против животного, которое подавляло ее... Эта ненависть была не что иное, как ненависть взаимная сообщников преступления... Как же не преступление, когда она, бедная, забеременела в первый же месяц, а наша свиная связь продолжалась? Вы думаете, что я отступаю от рассказа? Нисколько! Это я все рассказываю вам, как я убил жену”.

Дневник (19 августа 1889 года):
“Думал к “Крейцеровой сонате”. Блудник есть не ругательство, но состояние (думаю, то же и блудница), состояние беспокойства, любопытства и потребности новизны, происходящее от общения ради удовольствия не с одной, а с многими. Как пьяница. Можно воздерживаться, но пьяница - пьяница и блудник - блудник, при первом послаблении внимания - падет. Я блудник”.

Дневник (24 июня 1890 года):
“...написать роман любви целомудренной, влюбленной, как к Сонечке Калошиной, такой, для которой невозможен переход в чувственность, которая служит лучшим защитником от чувственности. Да не это ли единственное спасение от чувственности? Да, да, оно и есть. Затем и сотворен человек мужчиной и женщиной. Только с женщиной можно потерять целомудрие, только с нею и можно соблюсти его. Нецеломудрие начинается при перемене”.

Послесловие к “Крейцеровой сонате” (1890 год):
“Вступление в брак не может содействовать служению Богу и людям даже в том случае, если бы вступающие в брак имели целью продолжение рода человеческого... Идеал христианина есть любовь к Богу и ближнему, есть отречение от себя для служения Богу и ближнему. Плотская же любовь, брак, есть служение себе и потому есть во всяком случае препятствие служению Богу и людям, и потому с христианской точки зрения - падение, грех”.

Письмо В. И. Алексееву (3 сентября 1890 года):
“Если холост или вдов, то оставайся таким и всеми силами старайся остаться так, надеясь на то, что Бог тебе поможет остаться чистым. А пал, то неси все то, что вытекает из твоего падения... С кем бы не пал - женись и все, что следует из женитьбы. Если же хотел жениться, то это хуже, чем падение. Это отступление от идеала (образца), указанного Христом, принижение его. И последствия такого отступления ужасны. Я это знаю по себе”.

Дневник (26 марта 1891 года):
“...уяснилось заключение статьи о том, что отрицать войну, то есть признавать закон неубийства, могут только признающие закон половой чистоты”.

Дневник (24 сентября 1894 года):
“Вот где настоящая эмансипация женщин: не считать никакого дела бабьим делом, таким, к которому совестно притронуться, и всеми силами, именно потому, что они физически слабей, помогать им, брать от них всю ту работу, которую можно взять на себя. Точно так же и в воспитании, именно в виду того, что, вероятно, придется родить и потому меньше будет досуга, именно в виду этого устраивать для них школы не хуже, но лучше мужских, чтобы они вперед набирали сил и знаний. А они на это способны. Вспоминал свое грубое в этом отношении эгоистическое отношение к жене. Я делал, как все, то есть делал скверно, жестоко. Предоставлял ей весь труд, так называемый бабий, а сам ездил на охоту. Мне радостно было сознать свою вину”.

Дневник (30 августа 1894 года):
“Романы кончаются тем, что герой и героиня женились. Надо начинать с этого, а кончать тем, что они разженились, то есть освободились. А то описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это все равно, что, описывая путешествие человека, оборвать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам”.

Дневник (1895 год) – о смерти младшего сына, семилетнего Ванички:
“Не только не могу сказать, чтобы это было грустное, тяжелое, но прямо говорю, что это... милосердное от Бога, распутывающее ложь жизни, приближающее к нему событие. […] Хотя как-будто перед людьми совестно, радуюсь и благодарю Бога, - не страстно, восторженно, - а тихо, но искренне, за эту смерть (в смысле плотском), но оживление, воскресение в смысле духовном, - и [ее] и мое”.